Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
— Он просто странный, — пожал плечами Игорь. — Немного псих, кто знает, что за процессы происходят в его голове? Но свои принципы у него есть, надо отдать должное. И молчать он умеет. Да и дело его глянь — чист, как младенец. Для человека, который своими руками убил двоих демонов, одного у меня на глазах много лет назад, он удивительно спокоен.
— Это-то и настораживает, — возразил ему Тандаджи.
— Я у вас тоже на подозрении, господин полковник? — с иронией осведомился Байдек. — Как и все граждане, не совершавшие ничего противозаконного?
— Нет, Ваше Высочество, — совершенно
— К вечеру скажу точно, — кивнул Стрелковский. — Желтых сразу отсекаю, а по остальным отработаю. Но, боюсь, выбора у нас действительно не будет.
— Майло, — подал голос Байдек, и мужчины посмотрели на него, — у меня тоже новость. С утра мои ребята привели ко мне няню нашего детского сада. Сама пришла сдаваться. Дрожала, лепетала, и из невразумительной ее болтовни я понял, что это она маршрут сдала. Не специально, по дури. И магзапрет не нарушила де-факто. Три недели назад с ней познакомился мужчина. Богатый и красивый, как утверждает. На работу отвозил, после забирал… Правда, фамилии не знает. Пропал сразу после того, как мы обнаружили слежку. Вот она все ждала его, ждала, звонила — трубка выключена, затем хватило ума сложить два и два и прийти к нам. Оказалось, просто при нем несколько раз звонки делала — например, уточняла, без указания деталей, едут ли они в детский центр завтра. А там уже от ворот отслеживали.
— Ты ее мне отдай, барон, — очень настойчиво и мечтательно попросил Тандаджи, — а мы уже проверим, сколько в ее словах правды. Может, испугалась и так решила себя обезопасить.
— Мои закончат допрашивать и приведут в Управление, — согласился Байдек, но как-то невесело. — Меня беспокоит только одно. Широчайшая сеть замешанных, Майло. Мог ли один человек все это организовать? Этот Соболевский? Или с ним, а то и над ним был кто-то еще?
— Выясним, Ваше Высочество, обязательно выясним, — пообещал тидусс с каменным лицом. — Расслабляться точно рано. Вот Игорь Иванович найдет нам специалиста, и сразу все выясним. В любом случае один вариант уже есть. Остается надеяться, что наш защитник юных демонов быстро придет в форму.
Обсуждаемый Тротт тем временем получил документы на выписку из рук степенной дежурной, от нее же очень искреннее пожелание долечиться и беречь себя, чтобы к ним больше не возвращаться, но даже не стал раздражаться — вышел на крыльцо лазарета, поежился непроизвольно от холодного ноябрьского ветра и позвонил Марту.
— Приветствую немощного! — жизнерадостно заявил тот в трубку. — Соскучился, Малыш, по папке-то?
— Мне нужно транспортное средство, — невозмутимо ответил инляндец, — а кто, кроме тебя, осла, на эту роль подходит? Забери меня из больницы, Март. Не хочу Алекса дергать.
Тот хохотнул, ничуть не обидевшись на обзывательство.
— Я вообще-то тоже на работе, Малыш.
— Не кокетничай, Март, — поморщился Макс, — блакорийский двор на тебя плохо влияет. Я же не с бабы тебя снимаю.
— Тебя тут залечили так, что ты о бабах стал думать? — озадаченно
— Как восстановление? — поинтересовался барон, оглядывая бледнючего Тротта.
— По нарастающей, — буркнул инляндец, — но пока не хочу тратить силы. Было очень трогательно с тобой пообниматься, Марти, но я хочу домой.
— Ты чудовище, ты знаешь это? — фыркнул блакорийский придворный маг, открывая очередное Зеркало.
— Знаю, — ровно ответил Тротт, выходя в свою гостиную. Поморщился, сразу пошел в лабораторию.
— Я здесь на цыпочках крался за препаратами, только чтобы не видеть такой твоей кривой рожи, — сообщил Мартин, следуя за ним. — И все равно ведь знаю, что будешь бухтеть.
Лаборатория была запылена, часть секций с ящиками выдвинуты, на полу явно виднелись следы ботинок, и владелец дома выразительно глянул на друга.
— Это Алекс, — наябедничал тот с ухмылкой. — Смотри, совсем не мой размерчик, — он приставил ногу к следу, шагнул назад — отпечатки совпали до последнего изгиба подошвы. — Надо же, и ботинки мы носим одинаковые… Ну хватит смотреть на меня, как будто ты меня отшлепать хочешь, Макс, — глумился он, — а то я сейчас со страху на тебя стазис кину.
Губы инляндца дрогнули, и он покачал головой:
— Иди отсюда, а? И… спасибо, Март, — сказал он, когда барон уже уходил в Зеркало.
Есть не хотелось, и лорд Тротт, переодевшись, пошел отмывать лабораторию. И подошел он к этому делу со всей своей педантичностью и основательностью. Так, что когда он разогнулся и оглядел сверкающее рабочее место, организм недвусмысленно напомнил, что перенапрягаться не стоило — закружилась голова, и он прислонился к стене, пережидая приступ. Накатила слабость, но он еще сходил в душ, и только после этого, голодный и уставший, свалился в кровать.
И только когда очнулся, понял, что так и не попросил Марта поставить щиты.
Он висел, прикованный за руки, в темной камере, сырой, провонявшей запахами горячего железа, боли, крови и пота. Было так темно, что глаза не сразу стали выцеплять детали — тяжелая решетка, закопчённая, массивная вместо одной стены, холодный каменный пол, округлая жаровня с едва тлеющими углями, маленький стол с выложенными аккуратно, даже любовно, кнутами, ножами, огромными щипцами, стул у стены напротив. Где-то за решеткой, в коридоре, вне поля его зрения, горел факел — чуть колыхались тени, и слышались тяжелые шаги стражи.
Затем пришла ослепляющая боль, и он выгнулся, не заорал — замычал глухо, чуть ли не кроша зубы в пыль, кусая сухие губы и дыша тяжело.
Нельзя было кричать. Потому что если он правильно понял, куда попал, следующего визита хозяев этой пыточной камеры он, скорее всего, не переживет.
Боль не давала думать, не давала запустить лечение, плескала волнами по обожжённым ногам, по спине, щипала за открытые раны за лопатками, накатывала все с большей яростью, пока он снова не потерял сознание.