Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
— Ты мне щиты поставь, прежде чем надерешься, — напомнил он и перевел взгляд на дымящихся аппетитным парком перепелов.
— Не боись, мой маленький, — гнусно хихикнул Мартин, отхлебнул из бокала, зажмурился блаженно, — папа защитит тебя от злого внешнего мира. Да и вообще, Макс, — добавил он серьезно, — что тебе со мной угрожает?
— И все же, — настойчиво попросил Тротт. — От физического и ментального воздействия, Март.
— Какой же ты зануда, — буркнул Мартин, отставляя бокал. Через несколько секунд рыжий маг поблескивал свеженькими,
— Вполне, — инляндец подвигал плечами и заметно расслабился. Тут же и желудок напомнил о том, что нужно поесть что-то кроме обычной порции глюкозы, и голова закружилась немного — от облегчения и слабости. — Расскажи мне что-нибудь, Март. Только не о бабах, умоляю.
— А о чем еще? — наигранно удивился блакориец, с аппетитом отправляя в рот ломтик белой рыбы.
— Например, почему ты сейчас дома, а не со своей принцессой?
— Она, увы, не моя, — спокойно ответил Мартин и сделал большой глоток вина. Тротт поднял на него глаза, дернул губами, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Ел неторопливо, спокойно, поднялся, сделал себе чаю — фон Съедентент пил и пил, и тоже молчал. Очень неприятно молчал. И Макс сделал над собой усилие.
— Расскажешь? — спросил он.
Мартин запустил руку в черные волосы, покачал головой. И поделился все-таки:
— Что тут рассказывать, Малыш. Не любят меня женщины. Черт, как это жалко прозвучало, — хохотнул он невесело и снова налил вина. Он почти не ел.
— Ты нам все уши о своих любовницах прожужжал, — сдержанно напомнил Тротт. Он уже жалел, что спросил.
— Макс, — почти с жалостью произнес барон, — ты, конечно, уже почти заново девственник, но должен понимать, чем куча баб, перебывавших в моей постели, отличаются от женщин особенных.
— Как Вики? — поинтересовался инляндец, грея руки о чашку с чаем. — Почему ты так себя с ней ведешь, кстати?
— Вики, — мечтательно улыбнулся Мартин. — Вики… Малыш, ты помнишь, на что я потратил первую стипендию?
— Как не помнить, — сухо ответил его собеседник, — я потом семь лет с этих солдатиков пыль вытирал. Никогда не понимал, зачем тебе эти уродцы понадобились. Ты их в руки-то брал пару раз. А, нет, мы всадником пиво открывали, пока не отломали ноги у лошади.
Мартин фыркнул, снова выпил. Он будто и не пьянел.
— Ты же знаешь, как мы бедно жили, — проговорил он задумчиво, — отец умер, мать тянула нас одна. Только и было, что имя. Имение было заложено-перезаложено, землю продавали кусками. А напротив школы у нас был игрушечный магазин, огромный, в три этажа. Я постоянно туда бегал, слюни пускал на игрушки. Особенно на этих солдатиков. Но рот не открывался у матери денег на них попросить. Уже лосем был, школу заканчивал, а все ходил и смотрел на них. И как получил живые деньги — купил. Выставил на полку, полюбовался пару вечеров, как на трофеи, и забыл. Понимаешь, о чем я?
— Нет, — честно ответил Тротт, немного даже порозовевший от сытной еды и горячего чая.
— Вики —
И он выразительно посмотрел на попивающего чай Макса.
— Я не собираюсь чувствовать себя виноватым из-за этого, — холодно ответил Тротт. — Мне она не нужна. Тем более, что я прекрасно понимаю, что Вики давно задалась целью меня излечить от смертельной болезни — равнодушия к противоположному полу. И увлеклась немного. Вы не понимаете, что женщины отнимают слишком много времени. А его у нас при всей нашей силе недостаточно.
— А разве они не заслуживают потраченного на них времени? — с неожиданным блеском в глазах, без своей обычной дурашливости спросил Март. — Скажи мне, Макс, разве нет? Разве тебе никогда не хотелось впасть в банальную любовную лихорадку, друг? Ощутить остроту и неуверенность в себе? Мы ведь лишены этого, давно лишены. Все скучно и привычно. А любовь — это единственное, что в любом возрасте волнует, как в первый раз. Да?
— Нет, — уверенно ответил инляндец, и фон Съедентент глянул на него точно как на больного. Встал, подошел к окну, полюбовался на покачивающие ветвями зловещие деревья, окружающие дом природника.
— Бррр, — сказал он уже прежним, смешливым тоном, — как ты здесь живешь? Я понимаю, зачем тебе щиты, Малыш. Я бы постоянно ждал, что они заберутся в дом и сожрут меня.
— Хорошо живу, — улыбнулся жалеемый. — Мне вполне комфортно. Если я хочу компании, я всегда могу позвать тебя, бездельника, или Алекса.
В гостиной вдруг замерцала гладкая блестящая поверхность пространственного прохода, и к ужинающим друзьям вышел Свидерский собственной персоной.
— Так я и думал, — сказал он весело и укоризненно, оглядывая заставленный стол и бутылки с вином.
— Только о тебе говорили, — хохотнул Март от окна, — эффектный выход, Данилыч.
— Что случилось? — спросил Тротт тихо, не обращая внимания на веселящегося блакорийца.
— Сейчас Виктория должна появиться, — проницательно заявил Алекс, усаживаясь рядом с Троттом. — Тогда и поговорим. Ну-ка, дай, просканирую.
Макс поморщился — опять в его доме проходной двор, но не стал протестовать, и молча вытерпел покалывание и волны тепла от рук друга. Мартин молча сходил за бокалами, дополнительными тарелками, расставил приборы, как исправная домохозяйка.
— Силен, — довольно отметил Свидерский, отодвигаясь от природника. — Еще неделька, и будешь как новенький. Докачать тебе стихийные источники?
— Сами в норму придут, — проворчал Тротт. — Что за дело, Алекс? Опять безумные идеи по поимке демонов?