Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
«Я бы мог убить тебя, за то, что ты сделал».
«Можете. Но я не раскаиваюсь и сделал бы это снова».
— Господин Тандаджи, — сухо позвал Тротт, прерывая их противостояние, — я сегодня вам уже ничем не смогу помочь. Истощился. Завтра, во второй половине дня, ждите. Я доделаю, раз у нас с вами договор. Но впредь, — добавил он ледяным тоном, — я рассчитываю, что вы будете предупреждать меня о возможных подобных эксцессах. Иначе я исключу вас из списка своих контактов.
— Обязательно, — невозмутимо пообещал Тандаджи. Так убедительно, что ему обязательно должны были бы поверить.
— Четери, —
При этих словах друзья мага, женщина и мужчина, посмотрели на рыжеволосого с одинаковым, почти священным изумлением.
Мастер клинков усмехнулся.
— Мне нужна свежая кровь для восстановления. Горячая. Или живые животные. Я планировал поохотиться.
— Будет кровь, — ответил Макс, не моргнув и глазом. Его подруга-волшебница передернула плечами, поморщилась, и Чет с удовлетворением подумал, что женщина всегда женщина, даже если так могущественна, что может расплющить человека в тонкий блин.
— Вы только у него не берите кровушку, — попросил Мартин с гротескным ужасом, — отравитесь. Занудностью.
— Кровь у него хорошая, сильная, — возразил Чет, отмечая для себя дрогнувшие на мгновение зрачки рыжеволосого воина. Страх, опасность? — Но я все-таки предпочитаю дичь помоложе и посочнее.
Парень, так похожий на его Марка, глянул с недоумением, а черноволосый маг — со смешинкой. Не зря он ему понравился. Маг не поглядывал с опаской, как черноволосая женщина, и подшучивал над ним, как равный.
— Мы можем порвать человека только когда сильно истощены и не контролируем вторую ипостась, — на всякий случай добавил Четери — для того, чтобы волшебница перестала пугаться. А то как долбанет еще чем из страха за друга. — Не стоит так задумчиво на меня поглядывать, женщина, я перед тобой беззащитен, — она улыбнулась и потупила взгляд, как девочка, застигнутая на месте преступления. — В любом случае, если есть выбор, то мы всегда предпочтем баранов.
— Придется тебе заводить стадо, Макс, — барон сочувственно хлопнул друга по плечу, подмигнул уже веселящемуся Чету, забывшему про стоящего рядом тидусса. — Идиллия, Макс и овцы. Пастушок, пастушок, поиграй-ка в свой рожооок, — пропел он с выражением, поймал взгляд Ситникова, осекся и закончил с намеком: — На крайний случай предложишь своих слишком много видевших студентов.
Он посмотрел на ледяное выражение на лице инляндца и захохотал. Прыснула Вики, с облегчением, будто освобождаясь от переживаний прошедшей драки. И лорд Тротт, высокомерно поднявший брови, вдруг тонко улыбнулся раз, другой и сжал губы в линию, чтобы вернуть на лицо серьезное выражение.
— Я буду рад, если ты пригласишь своих друзей и своего ученика, — сказал дракон весело, переждав, пока странные друзья отсмеются.
На лице Макса не дрогнул ни один мускул, когда он повторял приглашение Марту, Вике, и Ситникову. Оставшийся не у дел Тандаджи словно не заметил, что его проигнорировали.
— Я не пойду, — буркнул Матвей, — извините, профессор. Спасибо за честь и все такое. Я родителей Светы тут дождаться должен, они уже едут. И вообще, — он угрюмо глянул на Чета, — вам бы с ними пообщаться.
— Пообщаюсь, — сдержанно пообещал Чет, даже не приструнив мальчишку, решившего его поучить. — Свету разбужу и пообщаюсь. И с тобой, — произнес он не терпящим пререканий тоном, — мы потом еще поговорим.
Парень угрюмо посмотрел на него, но ничего не ответил.
Через полчаса в доме Тротта маги, натаскав через Зеркало из ресторана еды, накрыли стол и выслушали Макса, кратко пояснившего, как началась заварушка в лазарете. Сам инляндец, недолго думая, еще из палаты позвонил поставщику ингредиентов для своих настоек и сделал срочный заказ — литр свежей, горячей крови. Неизвестно, что подумал давний партнер по поводу столь экзотического запроса — были у него, наверное, и посложнее, и как он выполнил его — но когда друзья уселись за стол, а Четери, принявший душ и переодевшийся в тесноватую для него одежду Тротта, вышел в гостиную, на столе уже дожидалась его литровая банка с теплой, плотной, темно-красной бычьей кровью.
— Благодарю, — хищно рыкнул дракон, сверкнув мгновенно поменявшими цвет глазами, взял тяжелую емкость, дернул ноздрями, и стал пить, жадно, крупными глотками. Макс наблюдал равнодушно, Мартин — с живым интересом. А вот Викторию замутило, и хотя она старалась держаться, все равно отвернулась в плечо Марта. Барон насмешливо хмыкнул, успокаивающе коснулся ладонью ее спины, и она не стала отстраняться. И есть потом ничего не смогла, и в интересном разговоре — ее друзья с энтузиазмом первооткрывателей выспрашивали про Пески, а дракон рассказывал, с удовольствием поглощая обед, — участия почти не принимала. Ей было противно.
— Я прилечу к тебе, когда решу свое дело, — сказал дракон Максу, когда они вышли во двор. — Подумай над моим предложением. Мне в радость будет учить тебя.
— Я согласен, — ровно ответил природник. — Буду ждать.
Отошедшие к стене дома друзья наблюдали, как силуэт красноволосого мужчины вспыхивает, разворачивается в огромного дракона, который, вежливо склонив голову на прощание, взмахивает крыльями и поднимается в небо.
— Вот это пасть, — Мартин покачал головой, взглянул на друга. — Хорошо, что он тебя не схрумкал, Макс.
— Повезло, — рассеянно и задумчиво отозвался инляндец, глядя в небо, вслед удаляющемуся ящеру. — Есть что-то в том, что мы все еще можем удивляться, да?
Он развернулся и пошел в дом. Мартин с Викторией остались на улице.
— Алекс от зависти лопнет, — со смешком произнес Март. — Пропустить такое ради многочасового восседания в позе лотоса. Впечатляюще, да, Вики? Или наш новый знакомый тебе не понравился?
Леди Лыськова поджала полные губы, и он на мгновение задержал на них взгляд.
— Если учесть, что он только по счастливой случайности не убил Макса и тебя, Мартин, то нет, не понравился. Никогда не понимала, как мужчины могут сначала подраться, а потом спокойно общаться. Он ведь, — ее передернуло, — как животное. С кровью этой…
— Да ты у нас неженка? — с ехидством протянул барон. — Нежить тебя не пугает, а здесь нос воротишь?
Она покосилась на него, сощурилась сердито, поежилась — несмотря на то, что в Инляндии еще не было снега и легко грело солнце, было довольно свежо.