Королевская кровь. Книга вторая
Шрифт:
Зато ее розарий был цел, не считая нескольких полегших цветков, и принцесса, полюбовавшись немного на белые, даже чуть зеленоватые бутоны и пышно раскрывшиеся цветки, сорвала один. И, вдыхая свежий аромат, отдающий медом, вишневым вареньем и чуть-чуть теплым молоком, пошла в город.
Стражник на воротах пропустил ее без слов, и Ангелина прошлась по центру, внимательно рассматривая здания, отмечая попадающиеся управы и службы. Снова говорила с людьми, которые, в отличие от дворцовых, еще не знали, что ее нужно бояться, и охотно делились
И вернулась во дворец.
Задумавшись, прошла в свои старые покои, некоторое время понаблюдала за восстанавливающими их работниками, и пошла обратно. И в коридоре ее перехватили явно дожидавшиеся Ангелину девушки из гарема во главе с блестевшей глазами Зарой, снова зазвав к себе.
Обедали жены Владыки все вместе, в большом зале, укрытом коврами, и заставленном столиками, ломящимися от еды, и это забавным образом напоминало обеды в школьной столовой. Если представить себе, конечно, что ученики могут есть, развалясь на тахтах и подушках, пить вино и бесконечно болтать. Впрочем, в последнем они мало отличались.
При ее появлении снова установилась уже привычная тишина, но любопытство быстро взяло верх, и они снова все одновременно заговорили.
— А что это вчера было?
— Вы так рассердились на Господина?
— Владыка все равно сильнее, раз вернул ее…
— Ну он же мужчина….
— Вы волшебница, да?
— А можете снова ветер сделать?
— Мы так боялись, что не спали всю ночь!
— Мы и сейчас вас боимся!
— Возьмите персики, очень вкусные!
— Не сердитесь, — тихо сказала Зара ей, — они такие трусихи, но с самого утра требовали, чтобы я нашла вас и привела поговорить. Очень уж любопытные женщины. Хоть и боялись, а уже хотели к вам идти, на мужскую половину. Еле отговорила.
— Я не сержусь, — улыбнулась Ангелина, и откусила расхваленный персик. Он действительно был очень сладким.
— Девушки, — решительно произнесла она, и в «столовой» установилась мертвая тишина, — давайте все-таки по порядку. Всего я вам рассказать не могу, — любопытные глаза блестели, но «жены» с пониманием таинственно закивали, — но на несколько вопросов отвечу. Я не волшебница, но иногда, когда расстроена, может происходить то, что вы видели.
— А мама моя посуду бьет, если злится, — пискнула одна из молоденьких девчонок.
— А моя полы моет, — подхватила другая.
Школа, как есть, школа.
— Так что не нужно меня бояться, — добавила Ангелина. — Вы же меня не расстраиваете.
Девушки кивали с облегчением.
— Мы думали, вы сердились потому, что Господин позавчера взял себе женщин на ночь, — вдруг сказала одна из них. — Вы говорили, что у вас это не принято.
А. Вот оно что.
Вот почему ее не схватили сразу же.
Гарем выжидательно смотрел на нее, кто-то опускал глаза. Бедные восточные женщины.
— Нет, — ответила она твердо, — вы тут ни при чем. Просто он хочет того, чего не хочу я. А я того, что не хочет он.
Слишком сложно, гаремные дивы задумались, и только Зара вдруг закивала.
— Вы ему подходите, — сказала она, — вы буря, он небо.
Теперь пришла ее пора не понимать.
— Это стихи такие, — девушка увидела ее недоумение. — Из старой сказки про небесного батыра и деву моря.
Она задумалась, потом стала говорить немного неуверенно, видимо, переводя и стараясь, чтобы это звучало поэтично:
Бурею ты разольешься, а я небом тебя укрою,
Мглою ты развернешься, а я звездами сдержу тебя и луною,
Бушуй, бушуй, жена моя ясноглазая, синеокая,
Бушуй, изливайся, кипи, моя разная, широкая, глубокая,
Ведь знаю я, что к утру
Ты будешь под дугой небосвода покорна и тиха,
Уставшая, придешь ко мне, отразишь меня,
прильнешь ко мне, жена моя,
Бушуй, любимая, время есть до утра.
Все молчали, вздыхая. Ангелина к поэзии была равнодушна, а к любовной тем более, но вежливо улыбнулась, поблагодарила.
Дальше общения не получилось, девушки начали наперебой читать стихи, она молча обедала и поощряюще кивала. Это было привычно.
Зара напросилась с ней, посмотреть ее покои, остальные были то ли слишком ленивы, то ли все-таки робели, но присоединиться не посмели. Девушка, легко шагая рядом с ней, молчала и о чем-то напряженно думала.
— Госпожа Ангелина, — сказала она наконец, — вы тогда говорили, что были учительницей. И что девочки у вас учатся так же, как и мальчики, да? И писать умеют, и читать?
— Умеют, — мягко ответила Ани, уже понимая, к чему клонит Зара. — Ты хочешь научиться?
— Вы же нас, наверное, всех выгоните, когда станете женой Владыки, — горько сказала Зара, — и семьи наши не посмеют против вас что-то сказать. Побоятся вызвать бурю. А я уже старая, меня замуж просто так никто не возьмет …Буду служанкой в семье, делать ничего не умею, буду нянчить сестер да племянников. У нас ведь нет школ, учат дома, и в основном мальчиков, кому нужна образованная жена? А так могла бы работать, хоть с маленькими детками сидеть, жить в своем доме. Все лучше, чем приживалкой при семье брата.
— Так разве Нории не дает вам с собой золота? — удивилась Ани.
— Золото идет в семью, — они зашли на мужскую половину, и девушка рядом с ней шла уверенно, будто бывала здесь уже, — они меня выкормили, вырастили, вот и получают выкуп. А я так не хочу. Здесь свобода, а там на жену брата не посмотри лишний раз. Слова не скажи. Злая она.
— Поучу, конечно, — успокоила ее Ангелина, хотя привязывать себя обязательствами к этому месту ой как не хотелось. — Только надолго не рассчитывай. Я все равно не собираюсь становиться его женой, Зара. Уйду, как только смогу.