Королевская кровь
Шрифт:
– Претензии?
– подумав, спросил Тристан.
– Когда напали, растерялся, - безжалостно проговорил Рэвенлир.
– Пару приказов пропустил. Хотя нет, будем считать, что один. Все-таки я велел отойти, а это не так просто, когда твоя рука в этой жуткой цепи.
– Ты чего расстроился, Демиан?
– спросил Юан, перетягивая его руку бинтом.
– Рэвенлир без претензий не может. Меня он вообще завалил по полной программе.
– Да, в общем и целом миссию можешь считать успешной, - кивнул Демиану Тристан, и тот заметно приободрился.
– Но запомни, что когда решаешься
– Я делал, - тихо проговорил Демиан.
– Их было всего трое, они не могли их надолго задержать…
– Хорошо. Теперь я слушаю непосредственно отчет, - Тристан снова сел за стол и взялся за перо.
– Есть основания полагать, что кто-то все-таки вышел из Эндерглида, - сказал Рэвенлир.
– Отступники напали на нас за горой Солфорджа. Сам знаешь, в последнее время они предпочитают там не появляться, а тут целых четверо. Демиан считает, что тот, с цепью, и был тем, кто пришел из Дилана.
– Почему?
– У нас же теперь стена… - Демиан еле ворочал языком от усталости и боли. Рука стала совсем тяжелой и онемевшей.
– Он не мог просто выйти… А я видел, у него туника… Как у стража, но темнее…
– В общем, версия здравая, - сказал Рэвенлир.
– Если он подготовился к переходу, то обзавестись одеждой, похожей на нашу форму, это неплохая идея. Он мог подать знак снизу, страж бы открыл.
– Но такая система была разработана уже после бегства отступников. И это возвращает нас к мысли, что в Эндерглиде снова есть предатель.
– Конечно, есть!
– бросил Аррон.
– Никто не поднял тревогу, когда открылись Врата! Это этот Эгрендерл!
– Не стоит бросаться такими обвинениями, Аррон, - нахмурился Тристан.
– Мы проверили всех, кто стоял у Врат последние дни.
– И как можно было проверить, кто отступил в нужный момент, а кто нет?
– хмыкнул Аррон.
– Проверять - наше дело, а не твое, - отрезал Тристан.
– Что касается отступников, - вернулся к главной теме Рэвенлир, - мы с Арроном опознали тех троих, с кем сражались. Приходилось встречаться прежде. А вот этот, с цепью… Насчет него я не уверен.
– Он ушел?
– Да. Аррон его ранил, но он сбежал на Запретную территорию. Мы не стали его преследовать.
– И правильно. Только конфликта с Руэдейрхи нам не хватало. Ладно. Ты останься, нужно составить план и послать преследователей и воинов на поиски… У того, кто вернулся в Этериол, вполне может быть жезл, нельзя это так оставлять. Демиан, Аррон, вы можете идти.
Юан помог Демиану подняться и повел его к выходу из башни. Демиана слегка шатало, но он здорово держался, учитывая, сколько крови потерял и как долго шел.
– Вы все вернулись? Все?..
– Все, все!
– весело проговорил Юан.
– Кристиан тебя очень ждет. Правда, не уверен, что он тебя узнает. Я сам насилу узнал. Ты так вырос!
– он потрепал его по волосам и удивился, какими густыми они стали.
Демиан с трудом улыбнулся. В голове было мутно: мелькали размытые воспоминания об отце и его братьях, перед глазами изредка вспыхивали фрагменты минувшей битвы, его первого серьезного сражения…
Он был уверен, что видел его прежде.
Пока принимали отчет Рэвенлира и оказывали Демиану медицинскую помощь, Балиан с восхищением осматривал дом Лейан. Она не решилась сказать ему, что это, собственно, их общее жилище. И уж тем более она ни за что на свете не смогла бы рассказать, как вероломно поступил Гволкхмэй: заявив, что Балиан «законченный мерзавец», и что он «должен поплатиться», правитель Эндерглида велел списать огромные средства на постройку дома исключительно с его счета. А вот сам дом лично записал в собственность Лейан. Она отчаянно возражала, требовала, чтобы хозяином был Балиан, но тщетно. Предусмотрительный Гволкхмэй сообщил ей о своем решении уже когда все закончилось.
Потом разыгралась небольшая драма. Маленькая Этель ни в какую не желала мириться с наличием в доме Балиана и закатила самую настоящую истерику. Девочка не понимала, почему ее мать так тепло относится к этому незнакомцу. Слова о том, что этот незнакомец - ее отец, нисколько ее не тронули.
– Это наш дом!
– бушевала малышка.
– Наш! Твой и мой! Пусть уходит! Уходи, уходи, уходи!
– она с громким криком набросилась на Балиана и стала бить его крепко сжатыми кулачками.
Лейан пыталась ее успокоить, но куда там! Этель трясло от злости и обиды, и в конце концов она расплакалась. Такие сильные эмоции было не под силу сдержать ни одному ребенку на свете.
Балиан, как ни странно, на эту бурю отреагировал довольно спокойно. Ни расстройства, ни злости на его лице не отразилось. Когда Этель отступила от него и, сев на пол, оглушительно разревелась, он нагнулся и несильно стукнул ее по макушке. Этель от удивления икнула и притихла.
– Вот научишься меч держать - тогда поговорим!
– заявил Балиан и, возмущенно фыркнув, стал подниматься по лестнице на второй этаж.
Этель смотрела вслед Балиану, приоткрыв рот. Лейан подхватила ее на руки. Следовало дать понять, что подобное поведение неприемлемо, но Лейан знала, что сейчас это бесполезно. После такого плача Этель, без сомнения, провалится в сон и не запомнит ни одно из наставлений.
Около четверти часа ушло на то, чтобы приготовить ее ко сну. Этель уже не плакала, но, не переставая, сонно бормотала «пусть уйдет, пусть уйдет». Лейан уложила ее в кровать с тяжелым сердцем. Умом она понимала, что Балиан для Этель сейчас совершенно чужой человек, но столь сильная реакция заставляла думать о самом плохом. Что, если так будет всегда?
Когда Лейан вошла к себе в комнату, Балиан лежал на кровати с закрытыми глазами, но не спал. На его лице застыло нечто вроде тревоги, и это чувство явно не имело никакого отношения к Этель. Балиан был напряжен, казалось, он с минуты на минуту ожидает нападения и только притворяется безмятежным. Или что его что-то терзает, и он боится вопросов. Лейан не решилась спрашивать, в чем дело. К ней подкралось пока еще совсем робкое, неясное предчувствие, но оно было немедленно отогнано прочь. Слишком долго она ждала Балиана, чтобы в чем-нибудь сомневаться.