Королевская шутиха
Шрифт:
— Ты готова поклясться своей честью?
Я была готова плюнуть ему в лицо, но сдержалась и сказала:
— Конечно, готова. А разве я не говорила тебе, что мой дар связан с девственностью? Что я не хочу потерять его?
Я вновь попыталась вырваться, но Дэниел лишь крепче обнял меня. Мой разум противился, а вот тело говорило мне совсем другое. Тело наслаждалось силой его рук, его крепкими бедрами, прижавшимися к моим, его запахом и, что уже совсем странно, чувством полной защищенности, исходившим от него. Чтобы окончательно не растаять, я отстранилась, но мне очень хотелось
— Если в Англии появится инквизиция, нам придется бежать отсюда, и ты это знаешь.
Дэниел продолжал меня обнимать. Его бедро упиралось мне в живот. Я вдруг обнаружила, что тянусь, вставая на цыпочки, чтобы упереться подбородком ему в плечо, и вовремя спохватилась. За кого он меня примет, если я заявляю одно, а веду себя и впрямь как шлюха?
— Ты меня слышишь?
— Слышу. Ты прав, — ответила я.
На самом деле я почти не слышала его, зато ощущала каждым уголком своего тела.
— Если мы покинем Англию, ты поедешь со мной в качестве жены. Только на таких условиях я согласен заботиться о вашей с отцом безопасности.
— Да.
— Значит, мы договорились?
— Если нам придется бежать из Англии, я выйду за тебя замуж, — сказала я.
— И даже если не придется, мы с тобой поженимся, когда тебе исполнится шестнадцать.
Я кивнула и закрыла глаза. Его губы коснулись моих. Поцелуй Дэниела растопил и унес все мои возражения.
Он разжал руки. Я уперлась спиной в печатный станок и попыталась успокоиться. Дэниел улыбался, будто знал, что у меня от желания кружится голова.
— А что касается сэра Роберта, я убедительно прошу более не поддерживать с ним отношений и не служить ему. Этот человек — завзятый заговорщик. Сомневаюсь, чтобы он раскаялся. Сейчас, к счастью, он в заточении. Но даже в стенах Тауэра общение с ним для тебя небезопасно. — Дэниел нахмурился. — Моей будущей жене незачем знаться с таким ненадежным человеком.
— Ты боишься, что я вызываю у него плотские желания? — напрямую спросила я. — Успокойся: сэр Роберт видит во мне ребенка и глупенькую шутиху.
— Хотя ты не ребенок и не глупенькая, — возразил Дэниел. — И я умею смотреть не только в свои ученые книги. Я же вижу, Ханна, что ты почти влюблена в него. Я этого не потерплю.
Я, как всегда, хотела возразить, но неожиданно почувствовала незнакомое желание, которого прежде не испытывала: взять и рассказать кому-то всю правду о себе. Мне вдруг захотелось быть честной. Всю жизнь, с раннего детства, я училась изощренно лгать ради своей безопасности и безопасности близких. Еврейка в христианской стране, девчонка в мальчишеской одежде, страстная девушка, наряжающая как блаженная. А теперь еще — и девушка, помолвленная с одним и любящая другого.
— Если я расскажу тебе правду о некоторых вещах, ты мне поможешь? — спросила я.
— Всем, чем смогу, — пообещал Дэниел.
— Дэниел, говорить с тобой — все равно что торговаться с фарисеем.
— А разговор
Наверное, я бы ничего ему не сказала и вообще ушла, если бы он снова не схватил меня за руку и не привлек к себе. Он прижался ко мне всем телом. Его набухший член упирался прямо мне в лобок. Я вдруг поняла. Девчонка постарше поняла бы это давным-давно. Желание имеет свою цену, и ее надо платить. Он был юношей, помолвленным со мной. Он желал меня. Я желала его. Все, что от меня требовалось, — рассказать ему правду.
— Дэниел, я расскажу тебе правду. Мои занятия с мистером Ди — не пустое развлечение. Я действительно видела будущее. Я увидела грядущую смерть короля и назвала дату его смерти. Тогда я считала, что ляпнула наобум, но король действительно умер шестого июля. Я видела, что королевой станет Джейн Грей. Потом я увидела королевой Марию. Мне удалось мельком увидеть ее будущее. Оно полно бесконечной печали и разочарований. Я видела будущее Англии, но не поняла смысла дальнейших событий. Джон Ди говорит, что я наделена даром ясновидения. Он связывает это с моей девственностью и убеждает меня беречь дар. Я хочу выйти за тебя замуж. У меня есть к тебе плотские желания. И я не могу не любить сэра Роберта. Вот такая правда. Все сразу.
Мой лоб упирался в камзол Дэниела, и пуговицы вдавливались в кожу. Мне стало неловко, что он увидит эти красные кружки, отпечатавшиеся у меня на лбу, и посмеется над моей глупостью. Тем не менее я не вырывалась из его рук, а он лихорадочно раздумывал над всем, что от меня услышал. Потом Дэниел быстро разжал руки, отодвинулся от меня и внимательно заглянул мне в глаза.
— Что достойного в любви служанки к своему хозяину? — спросил он.
Я отвернулась. Дэниел взял меня за подбородок и заставил смотреть на него.
— Скажи мне, Ханна. Тебе предстоит быть моей женой, и я имею право знать. Считаешь ли ты достойной свою любовь к сэру Роберту?
У меня задрожали губы. К глазам подступили слезы.
— Тут все так перепутано, — промямлила я. — Я люблю его за то, что он вот такой…
Мне было не объяснить Дэниелу, чем меня притягивает Роберт Дадли. Моему языку не хватало слов, чтобы передать, какие чувства во мне вызывает взгляд сэра Роберта, все эти повороты и наклоны его головы. Я не завидовала его богатству и дорогим нарядам. Все это, включая, конечно, и его великолепных лошадей, и даже изысканные сапоги для верховой езды… все это было предметом моего полудетского восхищения.
— Я люблю его не как мужчину. Я люблю в нем то, кем он может стать. Поверь мне, Дэниел, он будет великим человеком. Он примет участие в судьбе английского принца, которому суждено сыграть великую роль в истории Англии. А сейчас, когда мы с тобой говорим, он томится в Тауэре, ожидая смертного приговора. Он ждет этого каждый день. Наверное, так и моя мать ждала, что каждое новое утро может стать последним…
Я замолчала, боясь заплакать.
— Пойми, Дэниел, он сейчас узник, как когда-то узницей была моя мать. Как и она, он стоит на пороге казни. Я люблю его.