Королевская шутиха

Грегори Филиппа

Комната, в которой он помещался теперь, была больше и лучше прежней. Она выходила в темный двор. Из окна была видна Белая башня, подпирающая собой низкое зимнее небо. Я сразу обратила внимание на громадный камин. Его облицовочные камни были густо испещрены гербами, инициалами и именами тех, кто томился здесь. Им хватало времени, чтобы перочинными ножами вырезать на камне свои имена. Я заметила герб Дадли, вырезанный братом и отцом сэра Роберта.

Месяцы, проведенные в тюрьме, начали сказываться на внешности сэра Роберта. Его кожа стала еще бледнее. Со времени второго мятежа ему запретили прогулки, и он все время

находился в помещении. Его глаза показались мне посаженными еще глубже, чем в то время, когда он был любимым сыном самого могущественного человека в Англии. Однако сэр Роберт продолжал следить за собой. Он был чисто одет и гладко выбрит, а его волосы не утратили блеск и шелковистость. При виде его у меня заколотилось сердце, хотя я попыталась сдержать свои чувства и увидеть этого человека тем, кем он был на самом деле: предателем, приговоренным к смерти и ожидающим дня своей казни.

Сэру Роберту хватило беглого взгляда, чтобы разгадать мое состояние.

— Мисс Мальчик, ты недовольна мной? Я тебя чем-то обидел?

— Ну, что вы, сэр Роберт.

Он подошел ближе. Его чистые сапоги вкусно пахли кожей, и еще вкуснее пах бархатный камзол. Эти запахи манили меня, но я попятилась назад.

Сэр Роберт, как и в прошлый раз, взял меня за подбородок и повернул лицом к себе.

— Что-то вид у тебя несчастный, — заметил он. — В чем дело? Не ощущаешь себя помолвленной?

— Дело не в помолвке.

— Тогда что? Скучаешь по Испании?

— Нет.

— Тебя донимает кто-нибудь из фрейлин? Обычные женские «царапки»?

Я покачала головой.

— Тебе неприятно находиться здесь? Ты вообще не хотела сюда идти?

Должно быть, мое лицо меня выдало.

— Вот оно что! Вероломство! Тебя перевербовали, мисс Мальчик. Со шпионами такое часто бывает. Тебя перетащили на другую сторону, и теперь ты шпионишь за мной.

— Нет, — резко ответила я. — Ни за что. Я никогда бы не стала шпионить за вами.

Я бы вырвалась и убежала, но мое лицо находилось между его ладонями. Я не могла вырваться, а сэр Роберт смотрел мне в глаза и читал меня, как разгаданный шифр.

— Ты разочаровалась в моем деле, разочаровалась во мне и теперь служишь не мне, а ей, — с упреком сказал он. — Ты любишь королеву.

— Ее трудно не полюбить, — попыталась оправдаться я. — Она — удивительно прекрасная женщина. Она — храбрейшая женщина. Таких я в жизни встречаю впервые. Ее оружие — вера, и этим оружием она каждый день сражается с миром. Она уже наполовину святая.

Он улыбнулся.

— Вот такая ты, девочка, — со смехом сказал сэр Роберт. — Обязательно в кого-нибудь да влюблена. Значит, теперь вместо своего настоящего господина ты предпочла королеву.

— Нет, сэр Роберт. Иначе не пришла бы. Я выполнила ваши поручения. А эти книги мне передал совершенно незнакомый парень. Возможно, мне было небезопасно приходить сюда.

Он задумчиво пожал плечами.

— И ты меня не предавала?

— Когда? — в ужасе спросила я.

— Когда я просил тебя передать мои слова принцессе Елизавете и моему наставнику.

Мое лицо перекосило от ужаса. Такое мне даже в голову не могло прийти.

— Храни вас Господь, сэр Роберт! Что такое вы говорите? Я выполнила оба поручения и никому ни о чем не рассказывала.

— Тогда почему все пошло вкривь и вкось?

Он убрал руки

от моего лица и отвернулся. Он прошел к окну, потом — к столу. Это был обычный стол, служивший ему и письменным, и обеденным. Оттуда сэр Роберт направился к камину. Должно быть, то был привычный путь его прогулок по комнате: четыре шага до стола, четыре шага до камина и четыре шага до окна. Этим ограничивалось все его пространство. Я представила, каково оказаться в такой клетке человеку, привыкшему постоянно находиться в движении. С утра, еще не позавтракав, он выезжал на прогулку верхом, мог целый день провести на охоте, а потом до полуночи танцевать с придворными дамами.

— Сэр Роберт, я знаю ответ. Он прост. Вас всех предал Эдуард Куртнэ. Он испугался, пришел к епископу Гардинеру и рассказал о готовящемся заговоре, — совсем тихо сказала я. — А епископ сообщил об этом королеве.

Он резко повернулся ко мне.

— Бесхребетный щенок! Как они могли оставить его без присмотра?

— Епископ и раньше знал, что что-то затевается. И не только он. Это ощущали все.

Сэр Роберт кивнул.

— Том Уайетт никогда не умел действовать осмотрительно.

— Теперь ему придется отвечать за все. Насколько я знаю, сейчас его допрашивают.

— Чтобы выведать, кто еще был причастен к заговору?

— Чтобы заставить его назвать имя принцессы Елизаветы.

Сэр Роберт уперся кулаками в оконную раму, будто собирался раздвинуть каменную стену и улететь на волю.

— У них есть доказательства ее вины?

— Предостаточно, — язвительно усмехнулась я. — Сейчас королева беспрестанно молится, стоя на коленях. Просит Бога о наставлении. Если она решит, что Бог велит ей принести Елизавету в жертву, это не будет выглядеть как казнь ни в чем не повинной принцессы. Честное слово, доказательств против Елизаветы очень много.

— А что с Джейн?

— Королева пытается ее спасти. Она увещевала Джейн изучить путь истинной веры. Королева надеется, что Джейн отречется от протестантизма и тогда будет прощена.

— Что есть истинная вера, мисс Мальчик? — коротко рассмеявшись, спросил сэр Роберт.

Я густо покраснела.

— Сэр Роберт, я лишь передаю вам то, что говорят при дворе.

— И ты тоже с этим согласна, моя маленькая conversa, [5] моя nueva cristiana? [6]

5

Conversa — обращенная (исп.).

6

Nueva cristiana — новая христианка (исп.).

— Да, — ответила я, выдерживая его взгляд.

— Говоря проще, шестнадцатилетней девочке предлагают сделку с совестью, — сказал он. — Бедняжка Джейн. Или вера, или смерть. Королева что же, хочет сделать из своей родственницы великомученицу?

— Она хочет, чтобы все обратились к католичеству, — сказала я. — Она хочет спасти Джейн от смерти и проклятия.

— А меня? — без всяких эмоций спросил сэр Роберт. — Я тоже буду помилован? Или меня бесповоротно решено казнить? Как ты думаешь?