Королевский дракон

Маккормак Уна

– Лжец! – закричал инопланетянин. – Обманщик! Великие правители

Феонда живы! Они приближаются! Ты не сможешь их остановить! Они затмят солнце и вскипятят небо! Этот мир сгорит от одного их прикосновения! Они разрушат Луну и погасят звезды! Небо исчезнет! – существо воздело руки к темному небу, словно в молитве. – Они идут! Они идут! Мои хозяева!

Вестник ринулся к Доктору.

– Упс… – сказал тот и бросился в укрытие. По дороге Повелитель времени споткнулся и упал. Инопланетянин нагнал свою жертву, его лицо пылало от ярости, существо подняло руки, готовясь убить…

С

криком Камба выбежала из-за дракона. В её вое больше не слышалось ноток отчаяния. Это был боевой клич, вызов своему врагу и обещание убить его. Инопланетянка шла через площадь и с каждым шагом прибавляла в росте. Когда Камба бросилась на Вестника, Доктор вскочил на ноги и вновь кинулся в укрытие.

– Не убивай его! – крикнул он инопланетянке. – Ты не должна убить его!

Существо вступило в бой со своим врагом. Эми и Рори, воспользовавшись ситуацией, побежали к Хилси. Пожилая женщина неподвижно лежала на земле. Рори приподнял её, а Эми положила старушку на колени и обхватила руками.

– Пожалуйста, проснитесь! Скажите что-нибудь! Как обычно, начните нас отчитывать! Что угодно!

Но глаза Хилси по-прежнему были закрыты, а лицо казалось мертвенно бледным.

Над ними, словно сбывалось пророчество Вестника, пылало ночное небо. Великая битва развернулась перед народом, в страхе съежившимся внизу в городе. Два гиганта – один черный, другой золотой, столкнулись среди холмов, как две армии, с самой высокой точки долины и с самой низкой. Они сверкали над рекой, и, казалось, подожгли её силой и яростью своей ненависти. Эта ненависть не ослабела, даже по прошествии тысячелетий. Сражение виднелось на много миль вокруг. Его наблюдали в Данте, Шиле, а после о нем говорили веками.

Эми ночь казалась бесконечной. Сидя рядом с притихшим драконом, с холодной и безжизненной Хилси на руках, она почти отчаялась дождаться, что битва когда-нибудь завершится. Зрелище стало чересчур эпичным.

Девушка наклонилась над пожилой женщиной и поцеловала её в макушку.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Не слушайте мелодию. Оставайтесь с нами. Оставайтесь со мной.

Мир вокруг Эми погрузился в хаос. И вдруг…

– Эми, – прошептал Рори. – Смотри! Смотри! – девушка подняла голову. – Утро! – радостно сообщил парень и взял невесту за руку.

Бледные лучи восходящего солнца залили Эвеш. На мгновение гиганты прекратили борьбу, замечая изменения в небе. Камба шагнула вперед, освещаемая со спины золотистым рассветом, она обрушилась на своего врага, как облако мести, потушив сияние Вестника во имя добра. Затем обратив лицо к солнцу, она вскинула руки, приветствуя новый день, и её победная, полная ликования, песня разнеслась по всей долине.

Внизу, на площади, Эми и Рори со страхом наблюдали, как Вестник уменьшился до человеческих размеров и рухнул на землю, распластавшись своими длинными конечностями. Камба, уменьшаясь более медленно, стояла над ним. Она сняла шлем, положила его на землю и связалась со своим кораблем серией легких причмокиваний и трелей. Темные полосы, похожие на оковы, возникли на тонких запястьях и лодыжках Вестника, и его окутало телепортационное поле.

Камба повернулась и опустилась на колени рядом

с Хилси. Она заключила руку старушки в свои по-прежнему длинные, облаченные в перчатки, пальцы.

– Мэм, – прошипела инопланетянка. – Мы взяли его. Он ушел навсегда.

Мы победили.

Будто пробужденная этими словами, Хилси шевельнулась. Её веки медленно поднялись.

– Камба! – сказала старушка. – И солнце тоже! Долгая была ночь и довольно странная! – она взяла руку инопланетянки и прижалась к ней губами. – Мои комплименты вам, госпожа, и моя огромная благодарность.

Камба склонила голову и удалилась. Хилси вновь закрыла глаза, но Эми чувствовала, как в её тело возвращается тепло и больше не опасалась за жизнь пожилой дамы.

Камба вновь связалась с кораблем. Очарование колыхнулось и исчезло.

Остался только дракон со своим красным, забавным, бдительным глазом и ртом все еще изогнутым в загадочной улыбке. Затем и он дрогнул и скрылся с глаз. Громкое, шумное и на этот раз без тени страха приветствие донеслось с площади.

Хилси открыла глаза. – Оно исчезло?

– Да, мэм, исчезло, – ответил Доктор. – Во благо.

– Это к лучшему, – согласилась старушка. – Оно было слишком безвкусным. Прекрасным, в определенной степени, но безвкусным, – она вновь закрыла глаза.

Несколько человек спустились с холма, чтобы отнести Хилси домой.

– Я привезла тебе сувенир, – обратилась Эми к Рори, когда старушка оказалась в надежных руках. – Знаешь, ну, с того дракона-корабля, – она достала ручку, которую взяла из зала заседаний. На ней переливался маленький голографический логотип. Рори повертел подарок в руках, словно это была самая красивая вещь, которую он когда-либо видел.

– Это мне?

– С любовью.

Парень чмокнул невесту в щечку. – Спасибо.

В ярком свете нового дня город Гис, наконец, предстал во всем своем замысловатом и необыкновенном виде. Дома были раскрашены в разные цвета: медово-желтый, дымчато-розовый, бледно-зеленый. Крыши покрывала терракотовая черепица. Мозаика из ярких камней украшала памятники и фонтаны, в храмах свечи горели в честь смелых, а древние фрески чтили память усопших. Арки и дверные проемы были увешаны цветочными корзинами, деревья вдоль длинных улиц покачивались на ветру, освобожденные от своего драгоценного убора. Купол зала совета сменил Очарование на голубое стекло, цвета утиного яйца, сквозь которое в комнату просачивался дневной свет, мягко струясь по белым стенам и успокаивая взор заседающих. Но его по-прежнему пересекала трещина, а рыцари были мертвы.

Трое мертвых воинов – число жертв, павших в войне, пришедшей в долину, спустя двенадцать тысяч лет, их торжественно похоронили на старом кладбище в западной части города. Два искусных мастера уже приступили к работе над мозаикой, увековечивающей их память, она займет весь южный фасад здания зала совета возле парадного входа. Все входящие будут вспоминать усопших.

Похоронная процессия медленно прошествовала по улицам. Беол и Хилси вместе шли за тремя гробами и группой горожан, выказывая свое уважение традиционным способом, бросая полевые цветы по обе стороны от картежа на каменную мостовую.