Королевский краб
Шрифт:
Я в тот же день вечером сходил в библиотеку, взял соответствующий том энциклопедии и убедился, что Максимкин говорил правду. Есть особый вид краба — королевский, глубинный краб. Действительно, вид у него царский.
Я сказал на следующий день старому крабовару:
— Я тоже видел королевского краба. Красивый он, чертяка!
Максимкин удивился:
— Где видел?
— На снимке в энциклопедии.
Старик пренебрежительно махнул рукой:
— На картинке совсем не то.
— Но она цветная!
— Все равно не тот смак. В натуре его надо увидеть. Вот скажи, в каких ты отношениях с Анной Зима? — вдруг спросил Максимкин.
— В
— Знаю. Она святая! Чище, порядочнее и красивее женщины я в своей жизни не встречал.
— Вы, наверное, правы… Но почему она иногда злая, грубая?
— Дураков в штанах много, вот почему, — после некоторого раздумья отвечал крабовар. — Ей не повезло в жизни. Королевский краб у Анны есть, а счастья — нету!
— Почему?
— У нее спроси. Если Анна покажет тебе королевского краба, спроси.
Анна, как я уже писал, показала мне королевского краба, а вот спросить у нее больше, чем я спросил, у меня не хватило духу.
И вот, сидя в тот день перед штормом рядом с Максимкиным, я сказал мудрому старику:
— Анна показала мне королевского краба. Мы говорили, к сожалению, о пустяках, да только я все равно понял сердцем, душой, что чище, порядочнее и красивее женщины я тоже, Максимкин, не встречал!
— То-то и оно, — покачал головой крабовар, и тут раздался за клубами пара пронзительный женский крик:
— Максимкин, хрен старый, недовариваешь!
Максимкин торопливо вскочил и крутнул вентиль, увеличивая подачу тепла в громадный котел, в котором медленно вращалось колесо с подвешенными стальными корзинами. Из котла рванулись клубы сырого пара, совсем окутали нас и покатились, медленно рассеиваясь, по правому борту плавзавода. С юго-востока дул слабый ветерок, и можно ли было подумать, что он к вечеру станет шквальным, вздыбит гигантское Охотское море и наделает немало бед…
Минут через семь раздался тот же пронзительный женский крик:
— Молодец, Максимкин, теперь варишь в норме! Ты слышишь?
— Слышу, — отвечал явно довольный старик и затем, повернувшись ко мне, начал рассуждать: — Женщинам, как думаю, надо угождать по мелочам и быстро, а в главном гнуть свою линию. — После этих слов он неторопливо поднялся и аккуратно привернул вентиль подачи тепла. — Ишь, как раскипятилась Зойка! А почему, спрашивается? Да заскучала бабенка, на свежий воздух захотелось, вот и нашла причину — Максимкин недоваривает. Хвост трубой и, как коза, на палубу, мне дала команду. Я ее сполнил, мне разве трудно по пустяку угодить? Зойка довольна, а я как варил, так и буду варить. Мне это виднее, как им, бабам, что внизу у конвейера, виднее, как укладывать мясо в баночки — агрейдом или фенси [2] . Верно, Сергеич?
2
Фенси, агрейд — сорта крабовых консервов. Высший из них — фенси.
Потом он долго молчал, думая о своем, вспоминая что-то. Я его не торопил, знал, что старик не отпустит меня просто так, не рассказав забавной истории из жизни краболовов. Тему он уже наметил, выразил ее в словах: «Женщинам, как думаю, надо угождать по мелочам и быстро, а в главном гнуть свою линию».
«Ну, давай, давай, Максимкин, я весь в нетерпении!»
— У тебя, Сергеич, сколько времени? Много или мало? — наконец спросил крабовар.
Я посмотрел на часы. Минут через двадцать должна подойти к борту «семерка» со своего дальнего поля. Сказал:
— Средне. К двенадцати жду «семерку» с уловом.
— Добре. Тогда слухай про то, как Настя стала женой Карповича, как их Лешка, одессит чертов, повенчал десять лет назад.
Дело было так. Попала к нам на краболов группа девушек из Забайкалья. В общем, завербовались они, поехали кто за чем — одни за туманом, другие за длинным рублем или по другой причине. Среди них были тебе известные, неразлучные подружки Настя и Анна. Настю тогда можно было обхватить, тоненькая, ласковая и совсем неприметная девчушка. А вот Анна — истинная королева, за которой начали ухаживать все: и холостые, и женатые, даже капитан! Тогда у нас был не Ефимов, а другой, фамилия его Бочарников.
В общем, Анна могла выйти замуж даже за Бочарникова или за Алексея Базалевича. Они не скрывали своих чувств, но Анна этого не захотела. Как была, так и осталась для всех холодной, неприступной. А вот ее неприметная подружка быстро нашла, подцепила Евгения Карповича, лучшего старшину на всем крабофлоте.
Однажды на мостик к капитану Бочарникову поднялась пара — старшина Карпович и Настя. Позади них была Анна, которая объявила капитану и стоявшему на вахте штурману Базалевичу: «Они желают сочетаться в браке». Старшина добавил: «Анна — наш свидетель».
Капитан в это время куда-то торопился и поэтому приказал вахтенному: «Запиши их в журнал, как положено» — и шутливо пояснил молодоженам: «Он вас обвенчает по морским законам. Запишет все в вахтенный журнал, а потом по приходе в порт выписка из журнала послужит вам основанием для выдачи свидетельства о браке в любом загсе».
Вернулся капитан не скоро. «Ну, как, Алексей, записал?» — «Остались довольны, товарищ капитан», — с веселой улыбкой отрапортовал Базалевич.
Бочарников к тому времени уже знал характер своего штурмана и насторожился. «Чем они остались довольны?» — спросил он. «Морским обрядом, товарищ капитан. Век его не забудут. Море их венчало, море может разлучить!» У Бочарникова от предчувствия сжало сердце. «Как это их море венчало? Не томи душу, говори!» — «Не беспокойтесь, товарищ капитан, все было по науке. Я записал их в журнал, а эта Анна говорит: «И все? Капитан приказал по-морскому». И Карпович подмигивает, всю ногу мне оттоптал. Ну, я их… довольны остались! Я их три раза обвел вокруг компаса, и все. А потом, правда, и благословил». — «Ты благословил, как?!» — «Сводом. Нашим, вы плохого не думайте, советским — международным сводом сигналов. Как положено, — они в верности поклялись. Ну, свод еще поцеловали и между собой целовались, а я и Анна в это время над ними флаг отходной держали. Настя это на всю жизнь запомнила, уходила со слезами, а Карпович сказал: «Здорово получилось, товарищ штурман. Ящик шампанского за мной!»
Ну, говорят, что Бочарников после этого разговора с веселым одесситом положил под язык таблетку валидола и в том же вахтенном журнале записал Базалевичу строгий выговор за превышение полномочий. Только, наверное, зря. На редкость дружная получилась семья. И недаром Евгения и Настю называют Ромео и Джульетта Дальнего Востока. Одно плохо, своих детей у них нет. Так они взяли несколько лет назад из детдома сироту, усыновили его. Федором парня звать, и он уже ходит в первый класс. Они любят его, как родного.