Королевский крест
Шрифт:
— У нас неприятности?
— В том-то и дело, что непонятно, — вздохнула Клаудия. — Нам нанесли чрезвычайно странный визит. — Помолчала. — Отец несколько растерян.
— Следует ли понимать так, что я окружен, а ты парламентер?
Сухие листья шуршали очень осторожно, негромко, но уверенно. Барон не боялся услышать плохой ответ, это чувствовалось в его взгляде, читалось в уверенных жестах, в твердости тихого голоса. Не боялся, но, разумеется, не хотел.
— Я пришел один, — спокойно ответил Захар.
Поверил? Вряд ли. Лидеры Саббат еще не скоро привыкнут к мысли, что можно верить словам вождей Камарилла. И наоборот.
— Как ты меня выследил?
— Через Илью. Молодые масаны неосторожны.
— Ты следишь за братьями? — В голосе барона послышалась презрительная нотка.
— А ты не следишь? — осведомился Захар.
— Потому что я считаю это нужным, — парировал Бруджа. — Я! А не Темный Двор.
— Почему ты отказываешь мне в способности принимать самостоятельные решения?
Александр ответил не сразу, выдержал паузу:
— Потому что ты навский раб.
— Мы хотим жить нормально. Мы хотим жить, не опасаясь за свое будущее. А это возможно только в Тайном Городе. Мы хотим жить, а не воевать. И мы — не рабы.
И столько уверенности прозвучало в словах Треми, что истинный кардинал запнулся.
«Я ему верю?»
Повисла тишина. Масаны сидели в креслах и молча смотрели в разные стороны. Бруджа поглаживал Алое Безумие. Захар не шевелился. О чем думали два вождя, разъединенных смертельной, многовековой враждой? О прошлом? О настоящем? О будущем?
— Я знаю, что многие молодые масаны разделяют идеи Саббат.
— В некотором возрасте ваши лозунги кажутся любопытными.
— Боишься не удержать семью под контролем?
— Устал убивать братьев из-за лозунгов.
— Но в Саббат не хочешь.
— Мы должны жить нормально. — Захар усмехнулся. — Только не говори, что ты об этом не задумывался.
Как ответить? Честно? Александр понял, что должен — нет, обязан! — ответить честно. Время ошибок затянулось, слишком затянулось и наполнило души невыносимой усталостью. И пусть перед бароном сидел один из Треми, о ком говорили, что с тех пор, как масаны дали Спящему слово пить кровь, они не сдержали ни одного обещания, Бруджа чувствовал — знал! — что сейчас Захару можно верить. От крови устают все, даже вампиры.
— Я задумывался. И иногда ловлю себя на мысли, что тогда, давным-давно, совершил страшную ошибку.
В глазах истинного кардинала мелькнула такая тоска, что Треми вздрогнул. Сжал кулаки. Покачал головой:
— А мне иногда кажется, что страшную ошибку совершил мой отец.
Несколько мгновений барон пристально смотрел на епископа и, только убедившись, что Захар произнес фразу искренне, кивнул и глухо произнес:
— Ты пришел один. Значит, у тебя есть что сказать. Говори.
Игорный дом «Два Короля».
Москва, улица Большая Каретная,
6 ноября, суббота, 20.00
Никита просидел над картами больше часа. Припоминал каждый ход, сделанный во время игры, каждую вышедшую карту. Восстановил в памяти рассказанные Анной правила «Королевского Креста», выпил четыре чашки кофе, выкурил полпачки сигарет и наконец понял, что имел в виду Барабао.
Понял.
Разумеется, игрок уровня Крылова давным-давно должен был разглядеть надвигающуюся угрозу, почувствовать опасность и постараться ее избежать. Но сначала хладнокровному анализу мешало все нарастающее нервное напряжение. Страх, который испытывал Никита, открывая очередную карту, не позволял сосредоточиться на игре должным образом. А затем наступила эйфория вседозволенности. Убедившись, что способен манипулировать Колодой, Крылов успокоился, и даже внезапное везение соперника не ввергло его в панику: оставалось всего пять карт, и Никита не сомневался, что откроет их в течение следующего хода. Главное, найти пять человек, имеющих влияние на его Судьбу. Люди-то нашлись, но углубленное изучение расклада показало, что не все так просто, как казалось на первый взгляд. Не совсем правильная тактика, использованная Крыловым, — ничего удивительного, учитывая, что Никита впервые собирал «Королевский Крест», — а также грамотные действия соперника привели к тому, что теперь требовалось не просто открыть красное — нужна была карта определенного достоинства, нужен был валет червей. Первым следовало открыть последнего красного валета, оставшегося в игре. Только эта карта — никакая другая! — могла связать выложенные Никитой масти и позволить продолжить игру. А самое страшное заключалось в том, что любую другую карту Крылов будет вынужден сбросить, передав тем самым ход противнику.
Которому в последнее время удивительно везло…
— Валет червей. Валет червей, черт бы его побрал!
Никита не был уверен, что даже дополнительное правило барона Александра сможет обеспечить выпадение конкретной карты.
— Ты, — прошептал Крылов, имея в виду маркиза, — ты, маленький подлец, сыграл против меня…
Телефон Али Тугаева молчал. Именно молчал, отзываясь на запрос лишь длинными унылыми гудками. Не было противного голоса: «Аппарат абонента выключен или находится…» — Али просто не снимал трубку. Странно, очень и очень странно.
Встревоженный Эльдар позвонил Четвертакову, исполнявшему роль заместителя Тугаева, узнал, что Али «только что был здесь и куда-то отлучился», и приказал срочно отыскать пропавшего начальника охраны. Но и сам продолжал набирать номер помощника: поставил телефон на автодозвон и угрюмо наблюдал за периодически появляющимся на дисплее номером Тугаева.
«Куда мог отправиться Али? В подвал? С кем-то разбираться? Вряд ли. Я приказал не предпринимать без меня серьезных шагов. Забыл телефон в кабинете? Выронил?»
Все эти варианты имели право на существование. Равно как и тот, что Тугаев уже мертв. Но верить в такой исход дела Ахметову не хотелось.
— Крылов сказал, чтобы мы пришли без оружия. Автандил обещал ему. — Шишнанадзе широко улыбнулся. — Когда охранники этого шакала станут нас щупать, ведите себя спокойно, не грубите. Понятно, да?
— Мы все поняли, Шалва, — подтвердил один из троих уголовников, расположившихся на заднем сиденье «БМВ». — Пальцы не гнем, базары пустые не ведем.