Королевский пират
Шрифт:
Сердце у Николаса сжалось от страха, по спине заструился холодный пот. Взмокла и ладонь, в которой он сжимал рукоятку меча. Но когда конник к нему подскакал, Николас выпрямился и воздел свой меч над головой, готовясь отразить нападение.
Он понимал, что выступать против вооруженного всадника на свирепом боевом коне, имея в руках всего лишь палаш, глупо и гибельно. Но отступать было уже поздно. Вооружись он кривой саблей или большим двуручным мечом, вроде того, какой всегда носил при себе Гуда, и можно было бы подсечь коню ноги, увернувшись от клинка наездника, с палашом же он должен был бы встать перед лошадью во весь рост и на
Однако поединок, которого Николас так опасался и который мог стоить ему жизни, не состоялся: у лошади, которая надвинулась на принца, оскалив зубы, внезапно подкосились передние ноги, и она с протяжным ржанием тяжело рухнула на землю. Принц догадался, что кто-то из лучников пришел к нему на выручку и пустил в нее стрелу. Николас едва успел отскочить назад. Кавалерист перелетел через шею животного и кубарем покатился вниз по склону холма.
Через мгновение он, однако, вскочил на ноги и приготовился защищаться. Левая его рука повисла, как плеть, — по-видимому, он сломал ее при падении, правой же с зажатым в ней мечом он отчаянно размахивал из стороны в сторону, чтоб не дать противникам к нему подойти, но подбежавший Николас ухитрился нанести ему скользящий укол острием своего палаша. Удар пришелся воину по руке. Он выронил оружие, повернулся и бросился бежать. Но путь ему преградили двое матросов с «Орла». Повалив вражеского солдата на землю, они крепко связали ему руки за спиной. Николас еще перед боем приказал своим людям взять хотя бы одного-двух воинов первоправителя в плен.
Матросы потащили раненого к вершине холма, чтобы скорее добраться до повозок и погреться у костра. Следом за ними побрели и все остальные. Ночь стояла прохладная. Николас огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что битва закончилась.
Благодаря тому, что противник был застигнут врасплох, а нападение тщательно спланировано, отряд Николаса не понес в сражении никаких потерь. Лишь у одного из воинов была рассечена кожа на руке, что его крайне смущало, ведь кроме него раненых не оказалось. Неизбежные синяки, ушибы и ссадины, разумеется, в счет не шли.
Накор, осмотрев обоих пленных, которых людям принца удалось захватить, подошел к костру, где уже сидели Николас, Траск, Праджи, Гуда и Гарри, и доложил Николасу:
— Капитан будет жить. У него сквозная рана правой руки, а левая сломана. Но это пустяки. А вот у другого дела плохи. Бедняга ранен в живот, а перед самой битвой он плотно поужинал. Он мне сам это сказал. Как опытный воин он понимает, что это значит, и просит вас над ним сжалиться и предать его скорой смерти.
Николас передернул плечами и ничего на это не ответил. Гуда кивнул своему кривоногому приятелю и со вздохом пробормотал:
— Худо ему придется, ежели сей же час его не прикончить. Бедняга будет помирать долго и в страшных мучениях.
— Неужто же и ты совсем ничего не сможешь для него сделать? — раздраженно спросил Николас, повернувшись к крайдийскому чародею.
Энтони развел руками:
— Будь при мне все мои отвары и притиранья, может, я и помог бы ему, а теперь… Его наверняка исцелил бы с помощью молитв и волшебных умений кто-нибудь из наших святых отцов. Они и не такое умеют. А мне, увы, это не под силу.
Амос взял Николаса под руку и отвел в сторону от остальных.
— Ники, до сих пор я в твои распоряженья не вмешивался, потому как ты действовал с умом и оглядкой. Мне тебя решительно не в чем упрекнуть. Но теперь послушай-ка меня, старика, и сделай так, как я скажу. Привыкай, дружок, к мысли, что правители, даже самые что ни на есть добросердечные да милостивые, бывают порой принуждены совершать жестокие поступки.
— Ты считаешь, что я должен приказать Гуде убить безоружного пленника? — нахмурился принц.
Амос мотнул головой:
— Не одного. Обоих!
— Кроу, — упавшим голосом проговорил Николас.
— Что?
— Отец мне о нем рассказывал, — вздохнул Николас. — Это случилось во время вторжения Братства Темной Тропы в наше Королевство. Отец, прежде чем он встретил в Арменгаре тебя и Гая де Бас-Тайру, держал путь на север. Его отряд выследили черные убийцы. — Принц прикрыл глаза, вспоминая подробности рассказа Аруты. — Им в этом помог изменник, Морган Кроу, и отцу пришлось приказать своим людям его убить. — Он покачал головой и с укором взглянул на Траска. — Отец говорил мне, как нелегко это ему далось. А ведь я сейчас в еще более тяжелом положении, Амос! Тут же тебе не Королевство, и эти пленники — никакие не предатели. Они не нарушали законов, не посягали на жизнь нашего короля, а выполняли приказания своего господина, только и всего. Понимаешь ты это?
— Понимаю, — кивнул Траск, — но и ты пойми одну простую вещь: здесь для нас нет и не может быть никаких законов, кроме тех, какие мы сами для себя придумаем. Ты — капитан, который ведет судно со всеми матросами по голой степи, по травяному морю. А к этим головорезам надобно относиться, как к пиратам, что взяли твой корабль на абордаж. И ты должен приказать ребятам их убить, когда узнаешь от них все, что они смогут рассказать.
Николас долго глядел в глаза старому моряку, который, если всем им суждено было вернуться домой, в скором времени должен был сделаться его приемным дедом. Траск выдержал его суровый, испытующий взгляд не мигая. Он был настолько уверен в своей правоте, что уверенность эта поневоле передалась и принцу. Николас с тяжелым вздохом кивнул ему и медленно побрел назад к костру.
Гуда вопросительно на него взглянул, и принц в ответ медленно прикрыл глаза. Старый солдат поднялся на ноги и зашагал во тьму.
— Приведите сюда капитана, — распорядился Николас.
Двое матросов вскоре подтащили раненого со связанными за спиной руками к кружку у костра. Когда они опускали его на землю у ног Николаса, тот болезненно поморщился и издал слабый стон.
— Как твое имя? — спросил его принц.
— Дьюбас Небу. Капитан второго отряда гвардии первоправителя.
— Проклятье! — воскликнул Праджи. — Это ж ведь его личная гвардия.
— И что это, по-твоему, означает? — быстро повернувшись к нему, спросил принц.
Праджи почесал затылок и после недолгого раздумья ответил:
— Одно из двух. Или первоправитель сам все это организовал, или же среди его приближенных объявился изменник. — С этими словами он быстро вскочил на ноги, подбежал к пленному и одним движением разорвал тунику у того на груди.
Капитан взвыл от боли и с яростью Выкрикнул:
— Не смей ко мне прикасаться, грязная скотина! Но Праджи совершенно невозмутимо, так, будто слова эти относились вовсе не к нему, ощупал шею раненого и что-то с нее сорвал.