Королевский пурпур
Шрифт:
— А раньше вы не отказывались от моих поцелуев, — тихо проговорил он ей в самое ухо. — Мне даже показалось, что они вам нравятся. — Он крепко прижимал ее к себе, и она чувствовала грубую силу, исходящую от его тела. Слегка потянув ее за золотые пряди волос, Пол заставил Люси откинуть голову. — Ага, — прошептал он, наконец встретившись с ней глазами, — значит, вы все-таки не возражаете, чтобы я любил вас! Вам хорошо в моих объятиях, но вы считаете нужным немного со мной побороться. А то что же скажет графиня?
Цвет глаз Люси менялся сообразно калейдоскопу чувств, испытываемых ею: то они были чистыми, как горные озера, то сразу и серыми, и зелеными, и голубыми. Она умоляюще смотрела на Пола, но его рот снова прижался к ее губам, но на этот раз так нежно и бережно, словно он задался целью заставить ее сердце выпрыгнуть из груди. Люси поняла: больше она не в силах даже сделать вид, что противится его ласкам. Желание сохранить достоинство растаяло под внезапным торжествующим наплывом его нежности, и, когда этот наплыв превратился в сбивающий с ног поток, Люси прижалась к Полу, позабыв обо всем.
— Ах Люси, Люси, — смеясь, прошептал Пол охрипшим голосом, не отрываясь от ее губ.
Он подхватил ее на руки, перенес через комнату и осторожно положил на подушки, покрывавшие честерфилдский диван. Он опустился рядом на колени, взял ее лицо в свои ладони и ласкал его взглядом. Люси вновь почувствовала странную гипнотизирующую силу его сияющих, еще больше потемневших глаз.
— Ну что, Люси, вы все еще торопитесь на автобус, спешите в Лондон? Или уж мы проведем остаток дня вместе? — спросил он. — Миссис Майлс ушла, мы здесь одни.
Он провел пальцем по ее выгнутой гладкой шее, и Люси задрожала, будто осина на ветру. Гипнотический блеск из-под черных густых ресниц все разгорался и усиливал ее смятение.
— Не знаю, следует ли мне оставаться…
— Обожаемая моя, маленькая Люси, ну почему же? — Глаза, губы, руки Пола продолжали ласкать ее, и под его настойчивыми поцелуями она начала содрогаться, а сердце гулко и тяжко забилось в груди. — Мы ведь чуть не поссорились! Но это я виноват! Я сам не понимал, что говорю! Я вел себя мерзко, подло, простите меня, умоляю вас, милая, милая Люси! Любимая моя! Скажите, что вы меня прощаете, и проведем этот вечер счастливо. Мне так этого хочется!
— Действительно, хочется? — Люси удалось оторваться от его губ, и она устремила на Пола затуманенный взгляд широко открытых глаз. — А мне показалось, что вы на меня сердитесь! Сильно сердитесь!
— Да что вы, любимая моя!
Люси почти поддалась нежности его глаз, ласковости губ, но никак не могла выбросить из головы те обвинения, которыми он только что осыпал ее. И тем не менее он увлекал ее за собой в бурлящий поток чувств и ощущений, она забывала обо всем и теряла способность о чем-либо думать… Люси попыталась выпрямиться и освободиться из его объятий, не желая окончательно потерять власть над собой.
— Милая, не будьте глупышкой, — хрипло прошептал Пол. — Ну разве я могу сердиться на вас?
— Но вы говорили со мной очень раздраженно.
— Я же сказал вам, я нахожу вас обворожительной.
— А я подозреваю, вы презираете меня. — Люси уперлась руками в его плечи и отстранилась. — Я действительно считаю, что мне лучше уйти…
— Нет!
Радостный блеск его глаз потух, словно они никогда и не светились нежностью, и Люси с изумлением встретилась с его холодным, непроницаемым взглядом. Все в его смуглом лице разом изменилось, и подбородок затвердел.
— Не важно, обожаю я вас или презираю, но сократить время нашего свидания я вам не позволю! Я жил ожиданием этой встречи всю неделю. — Его зубы холодно блеснули в короткой улыбке. — Я полагал, что вы понимаете, что, если я предложил позавтракать здесь, а не в городе, значит, мне хочется провести с вами больше времени, и провести как можно приятней!
Он взял ее руки, отодвигающие его, легко прикоснулся к ним губами и снова привлек Люси к себе. Он обнимал ее страстно и даже грубо, так что она снова ощутила боль и разочарование, снова ею овладевала паника — ведь вырваться из его рук она не могла. Люси попыталась воззвать к его разуму.
— Пол! Я не поняла тогда…
— Милая, это все не важно! — Его глаза снова сияли, и губы шевелились рядом с ее губами. — Единственное, о чем я прошу, — не портите сегодняшнюю встречу, будьте снова моей милой, очаровательной Люси! Той Люси, что я встретил тогда в парке, той Люси, которую я считал такой наивной! А ведь вы вовсе не наивны, правда, прелесть моя?
Дверь из кухни распахнулась, и кто-то, глядя на них, остановился на пороге. Люси заметила это, но Пол продолжал страстно прижимать ее к диванным подушкам, и она никак не могла предостеречь его. Лишь когда раздался удивленный голос, в котором слышался легкий американский акцент, Люси почувствовала, что руки Пола разомкнулись.
— Простите! О, простите, пожалуйста, если я помешала, — звонко проговорила Софи Деваржу. Она была в легком весеннем костюме, а на мягких каштановых волосах красовалась забавная маленькая шляпка. Ее необычные глаза смотрели с какой-то странной завороженностью. — Миссис Майлс не предупредила меня, что у тебя гостья!
Пол отрывисто спросил:
— А где миссис Майлс? Я думал, она ушла.
— Она и ушла. Я встретила ее у дороги, где оставила машину. Она кормила кур. Так что я повторяю, она не предупредила меня, что у тебя гостья, Пол!
Ее большие глаза были обращены к Полу, и Люси могла поклясться, что в них прятался упрек.
Пол постарался обрести свою обычную уверенность, но когда он решил — совершенно неуместно — представить девушек друг другу, голос его звучал отрывисто.
— Мы уже встречались, — спокойно сказала Софи, а Люси в это время судорожно старалась поправить платье. Застигнутая в двусмысленной ситуации, она готова была провалиться сквозь землю. — Мисс Грей и я были представлены друг другу на вечере у Уллы. Разве ты не помнишь? В тот вечер, когда я прилетела в Лондон. Я так поняла, что мисс Грей служит у твоей бабушки… Компаньонка или что-то в этом роде?