Королевское зерцало
Шрифт:
— А руны ты знаешь?
— Нет. Это мне было ни к чему. Довольно и трех грамот.
— Еще бы. Однако я пришел, чтобы послушать твой рассказ.
Эллисив вдруг почудилось, будто она вызвала дух, который теперь требует своего, а как заставить его исчезнуть, она не знает.
Олаву однажды уже понадобилась ее помощь, он и сейчас в ней нуждался. Но Эллисив начинала различать в нем и нечто другое.
С детства его учили повелевать, и он привык, что ему повинуются. В дружине над ним был только Харальд, совсем мальчиком он уже отдавал приказы
Эллисив вдруг поняла, что этот семнадцатилетний юноша держит в своих руках ее судьбу и судьбу Ингигерд. Он мог отпустить ее в страну франков, а мог и не отпустить, они с братом решали, быть ей замужем или нет, и могли выдать ее за того, кто был им наиболее выгоден.
Не останови она Олава в ту ночь, когда он устремился к обрыву, она была бы сейчас сама себе госпожа. Но теперь, после того как Эллисив привязала его к себе, на радость и на горе, она потеряла власть над своей судьбой.
Это следовало предвидеть. Но она не подумала об этом. Эллисив отогнала прочь такие мысли.
Олав сидел перед ней и ждал ее рассказа. И она не знала, с чего начать.
Наконец она решила, что начать следует издалека. Ей нужно было найти нити судьбы, и своей, и Харальда. Взять их в руки, взглянуть на них, пропустить сквозь пальцы, разглядеть получше, пусть засияют на свету как золото, пусть лежат блестящие, словно шелк, или грубые и жесткие, как пенька.
Что-то мешало Эллисив начать свой рассказ, какой-то ноющий страх.
— Ты молчишь? — напомнил о себе Олав.
Наконец она взяла себя в руки.
— Сначала я поведу рассказ о другой стране, о Гардарики. Я должна рассказать о том, что давным-давно происходило в Новгороде и в Киеве, или в Хольмгарде и Кенугарде, как говорят норвежцы. Послушай, как мои предки пришли в Киев.
— Мне интересно это предание.
И она начала рассказ.
Примерно двести лет тому назад хёвдинг по имени Рюрик пришел со своею ратью из Швеции в Новгород. Там он осел и занялся торговлей. А его люди пустились странствовать, чтобы узнать получше эту незнакомую землю. Однажды они вышли к большой реке, которая текла на юг. Им сказали, что эта река называется Днепр и, если плыть по Днепру вниз, можно доплыть до Царьграда — по-вашему, это Миклагард.
Узнав про то, Рюрик решил проверить, возможно ли из Новгорода добраться с кораблями до Днепра. И он послал на юг отряд варягов. Они шли на веслах, а где надо было, тащили свои корабли через перекаты или от реки до реки, отыскивая путь к Днепру. По земле они волокли корабли на катках, перебирались через болота, переплывали озера. В конце концов они достигли Днепра.
На Днепре они захватывали прибрежные поселения, одно из них и было Киев. Киев стоит на горе на берегу Днепра, это место удобно для обороны, там, по Днепру, и проходит большой торговый путь с запада на восток.
Первых варяжских князей, которые сели на трон в Киеве, звали Аскольд и Дир. В Норвегии их звали бы Хаскульд и Дюре. Когда Аскольду и Диру открылось, сколько богатства они могут здесь захватить, они изменили Рюрику. Но вскоре в Киев явился другой варяг, по имени Олег, а по-норвежски Хельге, родич Рюрика. Олег убил Аскольда и Дира. Он привез с собой в Киев сына Рюрика. Перед смертью Рюрик просил Олега воспитать его сына, и Олег поклялся в верности мальчику. В Киеве сына Рюрика звали Игорь, а варяги называли его Ингвар.
Олег был могучий воин и мудрый купец.
Он подчинил своей власти много народов, обязал их платить дань ему и Игорю. Когда Игорь вырос и стал князем в Киеве, Олег собрал большое войско: отправился в поход на греков. Предание говорит, что у него было две тысячи кораблей.
— Значит, они считали даже лодки, — сухо заметил Олав.
— Я рассказываю предание так, как слышала сам: а верю я всему или нет, это уж другое дело. Предание говорит, что у него было две тысячи кораблей, а кроме того, конные воины, которые шли берегом. Конечно, большими его корабли быть не могли, человек на сорок каждый. Олег дошел до самого Царьграда.
Но греки перегородили пролив железной цепью, чтобы он не мог войти в гавань, и заперли большие городские ворота.
Олег разгневался. Он вышел со своей ратью на берег и начал разорять окрестности Царьграда. Они убивал людей, опустошали усадьбы, жгли церкви. Своих пленников они рубили мечами, пытали и бросали в море. Олег придумал поставить корабли на колеса и провезти их по земле мимо цепи. Он велел поднять на кораблях паруса и посуху двинулся на Царьград.
Видя такое диво, греки испугались. И послали Олегу послов, прося: «Не губи город! Дадим тебе дани, какой захочешь!»
В Царьграде правил тогда царь по имени Лев, он заключил с Олегом мир — условия мира были тяжелы и для него, и для народа. Греки должны были уплатить богатую дань и предоставить киевским купцам в Царьграде большие права.
Олег вернулся в Киев с кораблями, полными золота, шелков, вина и других сокровищ. Этот заключенный им мир обеспечил богатство Киева и процветание его торговли.
— А как он умер, своею смертью? — спросил Олав.
— Нет. У Олега был любимый конь, но один из волхвов сказал, будто этот конь грозит Олегу смертью. Больше Олег на коня не садился, но и убивать его не захотел. Он отдал коня стремянному и наказал ходить за ним.
Через много лет Олег спросил у стремянного про коня и узнал, что тот давно подох. Тогда Олег посмеялся над волхвом: «Конь умер, а я жив».
И поехал туда, где лежали кости коня. Со смехом он поддал ногой конский череп. «И от этого черепа я должен принять смерть?»— сказал он. Но из черепа выползла змея и ужалила Олега в ногу. Олег умер, и его погребли в кургане.
После смерти Олега Игорь стал править один. Он тоже ходил на греков.
Однако поход его окончился неудачей. Греки встретили корабли Игоря на своих кораблях, которые метали огонь. Корабли русов загорелись. Людям пришлось броситься в воду.