Королевство Бахрейн. Лики истории

Сенченко Игорь

Казалось, что отношения между родами, соперничавшими за верховенство в Катаре, пошли на поправку. И действительно, несколько лет кряду они не омрачались. По случаю исламских праздников шейхи Касим и ‘Иса стали даже обмениваться подарками и поздравлениями. Но в 1886 г. опять поссорились. Шейх Касим отправил английскому политическому резиденту в Бушире письмо, жалуясь, что шейх ‘Иса с несколькими племенами Катара, состоящими с ним в союзе, создает ему всякого рода трудности. Под таковыми он подразумевал, как следовало из его письма, «подзуживание и подбивание» шейха Мухаммада ибн ‘Абд ал-Вахаба, человека родовитого и тавваша (торговца жемчугом) в Катаре влиятельного, на соперничество с шейхом Касимом за власть в Бида’а. Дело это урегулировать удалось. Но оно наглядно продемонстрировало англичанам, что коренных изменений в отношениях

двух именитых семейств не произошло. Понятно стало британцам и то, что их настоятельную рекомендацию насчет невмешательства в дела Катарского полуострова шейх ‘Иса манкировал, и, действуя скрытно, не собирался отказываться от схватки с родом Аль Тани за первенство в Катаре.

Дела у шейха Касима складывались тогда непросто. Он хотел избавиться от турок. Агенты англичан в Катаре доносили, что шейх настроен на то, чтобы полностью разорвать отношения с османами и встать под защиту Британской империи, принять ее протекторат. Побуждали к тому шейха Касима и намерения турок установить в Бида’а свой таможенный пост, то есть поживиться за счет его доходов от таможенных сборов, а то и вовсе отжать у него таможню.

Чтобы «поубавить слюну турок» в отношении Бида’а, сообщают хронисты Катара, шейх Касим решил принизить торговое и финансовое значение этого города в их глазах. И сделал вот что: перебрался в местечко За’айини, вглубь Катарского полуострова, и заявил, что в Бида’а больше не вернется. Рассчитывал на то, что его отъезд из Бида’а повлечет за собой и отток торговцев, которые лишатся его защиты. И, как следствие, произойдет сокращение торговой активности в Бида’а, уменьшится численность населения города, что и вынудит турок убраться оттуда восвояси. Дабы ускорить процесс выпроваживания торговцев из Бида’а, в том числе и индусов-банйанов, он инициировал набег на Бида’а одного из проживавших в окрестностях города бедуинских племен (август 1878 г.). Двое торговцев-индусов получили увечья. И исход торговцев из Бида’а, действительно, начался.

Активизировались — с попустительства шейха Касима — и притихшие, было, пираты, «хищные люди моря» в речи аравийцев. Возобновились их налеты на торговые суда у побережья Катара. Жертвами действий пробудившихся флибустьеров стали и несколько бахрейнских судов. Тогда-то шейх ‘Иса, дабы остепенить пиратов, решил применить в отношении их «гнезд» на Катарском полуострове силу, а заодно и поправить там свое положение.

Англичане к задумке шейха отнеслись прохладно. Им удалось решить этот вопрос с шейхом Касимом не прибегая к силовым методам воздействия. Поступили они следующим образом. Будучи осведомленными о том, что на складах Бахрейна хранятся товары, принадлежащие шейху Касиму, на сумму в 20 000 рупий, англичане настоятельно потребовали от шейха ‘Исы, чтобы он запретил их вывоз из страны. Узнав об этом, шейх Касим тут же довел до сведения пиратов, что дело свое они сделали, и чтобы в прибрежных водах Катара больше не шалили, а собственность, награбленную ими у торговцев Бахрейна, вернули. Кое-что пираты, действительно, возвратили, зная крутой характер шейха. Да и сам он еще заплатил торговцам-индусам с Бахрейна, пострадавшим от действий пиратов. Говорят, что не менее 6000 рупий. Дело урегулировали, и товары шейха Касима из-под наложенного на них запрета на вывоз освободили.

Несмотря на то, что англичанам удалось решить все миром, без применения силы, муташарриф Эль-Хасы не преминул выступить с протестом по поводу происшедшего. Классифицировал действия англичан в отношении шейха Касима, находившегося под сюзеренитетом Турции, как незаконные. Повторил, к слову, и претензии Порты на острова Бахрейнского архипелага. Заявил также о намерении турецкой администрации в Эль-Хасе назначить на Бахрейн своего агента. Внешнеполитическое ведомство Англии протест турок, равно как и их претензии в отношении Бахрейна, отклонило.

Во время всех этих событий заметно активизировалась в регионе деятельность Персии — с акцентом на укреплении влияния в портах Юго-Восточной Аравии, в частности в Дубае и АбуДаби. Генерал Хадджи Ахмед-хан, представитель Амина ал-Султана, «управляющего портами Персидского залива», как официально называлась должность этого чиновника, в августе 1887 г. посетил Абу-Даби и Дубай. Находясь в Дубае, предложил тамошнему шейху из правящего семейства Аль Мактум принять у себя персидского агента. Об этом сразу же стало известно англичанам. Следует сказать,

что, упреждая подобного рода намерения-попытки персов, они добились (декабрь 1886 г.) от шести шейхов Договорного побережья (нынешних ОАЭ) взятия ими на себя нескольких важных для англичан обязательств. В том числе о не вхождении в соглашения, ни в какие и ни с кем, кроме Британской империи, а также о не дозволении присутствовать в их уделах — без согласия на то Англии — каких бы то ни было агентов иностранных государств.

В феврале 1888 г. Хадджи Ахмед-хан еще раз побывал в шейхствах Договорного побережья. На сей раз — с губернатором острова Кишм и в сопровождении военно-морского эскорта. Цель миссии состояла в том, как сообщали о ней англичане, чтобы изыскать место для учреждения русской военной станции. И в случае успеха договориться с русскими, взамен за такую услугу, о предоставлении помощи Персии в отстаивании своих позиций в Персидском заливе в схватке с англичанами.

Поползли слухи, и, думается, не без участия англичан, что в одном из персидских портов доверенное лицо шаха, некто Малик ат-Туджжар, формирует специальный отряд, с которым на турецком судне «Персеполис» намеревается напасть на Бахрейн.

Как бы там ни было на самом деле, но ничего из сказанного выше не произошло. Персы все эти планы-намерения, приписываемые им англичанами, отрицали.

Вместе с тем, испытывая опасения в отношении дальнейших действий турок и персов в Персидском заливе, англичане к январю 1888 г. сочли необходимым подкрепить, если потребуется, свои политико-дипломатические демарши демонстрацией военной силы.

Протестные заявления Англии в адрес Османской империи по поводу усиления пиратства в водах у побережий Катара и Эль-Хасы, находящихся, по утверждению турок, под юрисдикцией Порты, дали, как ни странно, нежелательный для британцев результат. Османы, докладывали дипломаты Российской империи, сочли эти заявлениях бриттов ничем иным, как оправданием развернутых ими действий по усилению своего присутствия и в водах Персидского залива, и на Арабском его побережье, в шейхствах Юго-Восточной Аравии, с последующим целенаправленным продвижением оттуда в земли Северо-Восточной Аравии.

Англичане, в свою очередь, инкриминировали туркам экспансионистские намерения в отношении находившегося под их протекторатом Бахрейна, что, дескать, и объясняло присутствие их военных судов у побережья этого княжества. Указывали на неоднократные высказывания муташаррифа Эль-Хасы о Бахрейне, как о турецком владении в Персидском заливе.

Под таким углом зрения англичане рассматривали и поездку Нафиза-паши, генерал-губернатора Басры, в феврале 1888 г., в Эль-Хасу. Английский консул в Басре, г-н Робертсон, загодя информировавший о ней английские власти в Бомбее, не исключал, что одной из целей той поездки могло стать демонстративное посещение Нафизом-пашой Бахрейна, со свитой и эскортом.

Информацию эту английская колониальная администрация в Индии восприняла очень серьезно. Реакция последовала незамедлительно — к берегам Бахрейна сразу же выдвинулись две канонерки. Приказ, полученный капитанами военных судов, гласил: высадке турок на Бахрейне воспрепятствовать; если потребуется, — то и силой.

19 февраля 1888 г. турецкая канонерка «Зохаф» с поднятым на флагштоке штандартом генерал-губернатора Басры, действительно, появилась у берегов Бахрейна. К ней тут же подошло английское военное судно «Рейнджер», командир которого, напомнив турецкому коллеге о том, что Бахрейн находится под протекторатом Англии, недвусмысленно дал понять, что действовать, если придется, он будет решительно и жестко. На следующий же день турецкий корвет ушел в Бида’а.

Вместе с тем, с учетом всего происшедшего, Нафиз-паша, возвратившись в Басру, распорядился усилить турецкий военный гарнизон, расквартированный на побережье Эль-Хасы, пополнить углем склад в Ра’с Таннуре и открыть угольную станцию в Бида’а.

Где-то в промежутке между февралем и июнем 1888 г., повествует арабский историк Талал Тауфик Фарах, к англичанам поступили сведения о намерении турецких властей в Эль-Хасе «поправить» форт в Зубаре и разместить в нем военно-сторожевой пост. Из донесений агентов следовало, что возложить работы по восстановлению форта в Зубаре турки намеревались на Насира ибн Мубарака и шейха Касима, что, естественно, не могло не насторожить англичан и не вызвать с их стороны ответных действий по недопущению претворения в жизнь этой задумки турок.