Королевство
Шрифт:
— Не хочу больше быть никем. Не хочу быть ненужной. Я знаю, что Вальхалла не ждёт меня. Я знаю, что ты тогда обманывал. Я сразу это поняла, хоть что-то и путало мои мысли. Но тогда… В тот день… В тот день я подумала, что всё это не просто так. Что я кому-то нужна не просто так. Поэтому… Поэтому я всем сердцем решила в тот день довериться тебе. Надеялась, что больше не буду ненужной. Не буду бесполезной.
Пока девушка плакала, уткнувшись мне в грудь, я гладил её по волосам и слушал, что она говорит.
— Как
— И какова твоя цель, Элла? — спокойно спросил я, продолжая поглаживать девушку по голове.
— Я хочу стать сильной. Стать сильной и защитить моих братьев и сестёр. Защитить это место… Не переживай, Отец. Я ни с кем это не обсуждала и не собираюсь. Просто что-то на меня нашло, вот и высказалась.
— Ну, раз уж мы так разоткровенничались, — я присел на корточки, чтобы смотреть девушке в глаза — и я тебе расскажу кое-что. Но тебе запрещено кому-либо это передавать и рассказывать.
Девушка кивнула.
— Я иномирянин, попавший в этот мир не так давно. Но я действительно встречался с одним богом. Много раз встречался, и мы разговаривали. Этого старого козла зовут Сварог.
— Старого козла?!
— А… Не обращай внимания, у меня с ним свои счёты. Ну так вот, от Сварога я знаю, что наши души принадлежат им, богам. Периодически они нас направляют на перерождение, но я сейчас не об этом. Между перерождениями душа находится у того бога, которому принадлежит. И этот бог сам определяет, будет для тебя это время раем, или оно будет адом. Зная тебя, Элла, я уверен, что ты попадёшь в свою Вальхаллу.
— Да, Отец. Я обязательно попаду в свою Вальхаллу.
После обеда я собрал всех присутствующих в лагере и объявил им, что мы приступаем к активным действиям. В ближайшее время большое число членов Культа Теней будет отправлено в Эммар.
Вечером, после пропаганды и просвещения о наших дальнейших планах, я был в своей келье в одном из зданий лагеря.
После разговора с Эллой мне было погано. А когда я рассказывал о наших планах, глядя на членов Культа, мне стало в несколько разы поганее.
Я смотрел им в глаза и понимал, что многие умрут. Они из прыщавых подростков стали мужчинами и женщинами на моих глазах. Они называют меня отцом и действительно воспринимают, как своего родителя. А я отправляю их на убой. Чем я лучше той мрази, которая торговала своими детьми на улицах Эммара?
В тот момент захотелось забыться. Забыться любым способом, и я нашёл способ.
У меня была целая куча наркоты из лаборатории Ибрагима. И я решил попробовать. Ни разу в жизни даже травку не курил, не говоря про что-то более серьёзное. А тут у меня была самая убойная дрянь.
Я принял одну порцию порошка, и сел ждать. И ничего… Решил, что, возможно, мой организм сопротивляется действию наркотика, поэтому принял ещё. А потом ещё. А потом меня накрыло. Резко и, судя по всему, всеми тремя дозами сразу.
Я смеялся и плакал, разговаривал сам с собой и даже молился. Я практически не понимал, что происходит. Где я? Что со мной? Кто я? И мне стало страшно. Меня накрыло невероятной волной страха забвения. Страха, что я навсегда забуду, кто я. Я забился в угол комнаты и сидел там, прижав колени к груди, дико озираясь по сторонам.
В мою келью вошла Эрика.
Увидев моё состояние, девушка бросилась меня утешать. Я же воспринимал её как единственную, совсем маленькую и совсем тоненькую преграду от окружающего мира, который грозился меня вот-вот раздавить, отправив в забвение.
Я начал исповедоваться Эрике. Я не помню всего, что ей тогда наговорил, но, кажется, я успел пересказать всю свою жизнь, от первого похода в детский сад, до самого нашего с ней знакомства. Я рассказал ей всё плохое, что когда-либо совершил: и как украл в детстве игрушку у друга, и как на первом курсе изменял своей девушке с её подругой, и как поцарапал припаркованную машину, гоняя на своём байке, и уехал с места ДТП… И ещё кучу-кучу всего.
А она меня слушала. Слушала и утешала. Утешала и целовала. Иногда даже плакала вместе со мной.
Наутро, когда меня отпустила долбанная трынь-трава, я поклялся самому себе, что в жизни больше не приму никакую дурь, даже самую безобидную. Я за эту ночь пережил все ужасы своей жизни. А также пережил все ужасы из виденных мною фильмов ужасов. А ещё пережил все ужасы, о которых читал в книжках. Даже по кругам Данте прошёлся вроде бы.
Вот уж забылся, так забылся. Я действительно чуть не забыл, кто я есть и чем я, вообще, занимаюсь. Мозги перетряхнуло настолько, что я своё имя не каждый раз мог вспомнить.
А как я себя вёл? Смеялся, как психопат, плакал, как обиженный ребёнок, тупил, хуже мёртвого осла.
В общем, мне было стыдно пред самим собой. Ещё больше мне было стыдно перед Эрикой, которая всё это слушала, на всё это смотрела и всё это терпела.
Не будь долбанной депривации сна, я бы, наверное, вырубился. А так я помнил всё, что произошло, хоть и с перекрутами.
Но я хорошо помнил, что произошло между нами с Эрикой.
— И всё-таки ты добилась своего. — сказал спящей рядом со мной обнажённой девушке.