Короли карантина
Шрифт:
Я шагнул вперед и обнял ее за плечи, направляя в столовую Редвуд.
— Похоже, теперь остались только ты и мы, Золушка. Надеюсь, ты не слишком разочарована своими не такими уж очаровательными принцами, — сказал я, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо. — Добро пожаловать в твою новую жизнь в аду.
Я направилась в столовую
Однажды я смотрела документальный фильм о дрессировке диких лошадей. Мустанги дрались, кусались и лягались, но их новые владельцы продолжали давить на них день за днем. Пока, в конце концов, они не опустили головы, не подошли к своему хозяину и не ткнулись в него носом. Просто так. Снаружи это выглядело красиво, но, возможно, они знали, что это был единственный шанс прожить почти сносную жизнь. Или, возможно, их дух был раздавлен в пыль и развеян по ветру. До тех пор, пока не осталось только послушание.
Я не была послушным ребенком. Черт возьми, я никогда ни перед кем не была послушной. Но, как и те лошади, я была загнана в загон, привязана, посажена в клетку. И у меня было только два выхода: продолжать терпеть боль или пойти по пути наименьшего сопротивления. Так что же это было для меня? Ну…
Как я уже говорила, я знала, как выглядит сломленная. Я могла надеть эту маску так же легко, как и маску отдохнувшей сучки. Ладно, может быть, не так легко. Но глубокой ночью, свернувшись калачиком в ванне этих придурков, я кое-что поняла. Я была опустошена, поставлена на колени, доведена до гребаных слез. Но я не была сломлена.
Я провела несколько часов в темноте, ища луч света. И я его нашла. Щепку. Что-то, за что я могу ухватиться ровно настолько, чтобы отвести себя от края пропасти. Единственное, чего они все хотели от меня, — это уступчивости. И все же, осознавали они это или нет, они также находили уступчивость скучной. Вот почему они игнорировали Невыразимых. Вот почему их бесил каждый раз, когда я опускала глаза, как хорошая девочка, и отвечала на их призывы. Радость была в том, что они не хотели сломленную. Но, я могла бы быть для них такой сломленной.
Но им так легко не наскучишь, так что мне также приходилось защищаться. Я отступила в то тихое место внутри себя, наполняя его плотью и укрепляя, гарантируя, что они не смогут к нему прикоснуться. Там я и останусь. Чтобы, когда все это закончится, часть меня все еще могла расти. Это было все равно что посадить луковицу нарцисса в землю и хранить ее в безопасности до окончания зимы. Это была моя зима. И выживание было ключевым фактором.
Ночные Стражи подошли к своему столику, опустившись на свои места, и я подождала, пока они меня отпустят, устремив взгляд в потолок. Костяшки моих пальцев болели от удара, который я нанесла Перл, но боль была странным облегчением после проведенной ночи.
— Я сказал «Чума»! —
— Нет, — просто ответила я, и его глаза сузились.
Киан смотрел на меня, напряженно нахмурившись, и я знала, что его беспокоило то, что я больше не отвечала. Та чушь, которую он нес в своей комнате, чтобы вывести меня из себя, доказала это. Я была нужна ему живой и брыкающейся. Пытка не доставляла удовольствия мучителю, если его жертва не реагировала.
Если я буду продолжать в том же духе, то, по моим подсчетам, через неделю или две я им надоем. Может быть, они ослабят мой поводок и позволят мне вернуться в общежитие, если я им достаточно наскучу. Это был самый печальный гребаный план, который я когда-либо придумывала, но прямо сейчас это было все, на что я была способна.
— Иди и приведи Наживку, — прорычал Сэйнт, указывая на стол Невыразимых.
Это привлекло мое внимание. Мое сердце подпрыгнуло, и я облизала губы, направляясь через комнату к своему другу, ненавидя себя за то, что вообще попросила его бежать со мной. Если они и наказали его, то это была моя вина. И, конечно, они собирались наказать его.
Он поднялся со своего места еще до того, как я подошла к нему, и направился ко мне, нахмурив брови. У него были налитые кровью глаза, как будто он не спал всю ночь, ожидая наступления этого момента. И теперь он наступил, и я чертовски сожалела об этом.
— Наживка, я… — Начала я, но он твердо покачал головой.
— Не вини себя, — мягко сказал он. — Ты дала мне шанс, Татум. Я всем тебе обязан за это.
Я кивнула, не чувствуя себя от этого менее дерьмово, и повернулась, чтобы идти рядом с ним в знак солидарности. Атмосфера возбуждения наполнила комнату, когда остальные студенты оживились, наблюдая за происходящим, и я попыталась не обращать внимания на трепыхание своего сердца.
Мы замедлили шаг и остановились перед столиком Ночных Стражей, и мне показалось, что все в комнате затаили дыхание в ожидании того, что произойдет дальше.
— Ты принес это? — Спросил Блейк у Наживки.
Он кивнул, полез в карман блейзера и достал электрическую бритву. Он поставил ее на стол, и Киан с ухмылкой откинулся на спинку стула, готовясь к представлению.
Мое сердце бешено забилось, когда я подумала о том, что эту бритву используют против меня. Но они же не обстригут мои волосы, конечно? Сэйнт сам сказал, что не хочет, чтобы я выглядела дерьмово.
— Подними ее, Чума, — приказал Сэйнт холодным тоном.
Я сглотнула, когда потянулась за ней, беря в руки удивительно тяжелый механизм.
— А теперь встань на колени перед нашей девушкой, Наживка, — прошипел он, и Наживка, не колеблясь ни секунды, опустился на колени.
Мое сердце сбивчиво колотилось, когда я смотрела на него сверху вниз. Но это было нормально. Побрить парню голову — это еще не конец света. Он это переживет.
— Выбрей аккуратную маленькую линию посередине, детка, — проинструктировал Киан, и я резко обернулась, чтобы посмотреть на него с тревогой.