Короли Вероны
Шрифт:
– Отвечай!
– Были, были и другие причины. Пьетро поставил вопрос, на который я не мог ответить. Пьетро сделал правильные выводы из очевидного, а значит, рано или поздно пришел бы к неизбежному заключению. Чтобы отвести подозрения от Джованны, я переложил вину на дворецкого. – Кангранде прищелкнул языком. – Бедный Туллио никогда не простит мне своего изгнания, которое длится до сих пор. Но страдаю и я. Преданному слуге сложно найти достойную замену. По крайней мере, я отослал его в такое место, откуда в любой момент могу вызвать обратно, а не умертвил, как собирался.
Пьетро била крупная дрожь.
«Боже правый, что он такое говорит?»
– Правнучка Фридриха – подходящая пара для тебя, – подытожила Катерина. – Выходит, незадолго до Палио твоя жена и граф наконец договорились. Однако Джованна должна была дать тебе понять, против кого ты на самом деле играешь. Поэтому она подкупила прорицательницу?
– Полагаю, да. Прорицательница вещала словами моей жены – по крайней мере некоторые фразы никто, кроме Джованны, не измыслил бы. Помню, какое у Джованны было лицо во время пророчества. Отдельные пункты несказанно ее удивили. Пожалуй, бедная девушка действительно обладала даром предвидения. – Кангранде пожал плечами, желая показать, как мало ему до этого дела. – Теперь уже не узнать. О прорицательнице позаботились грумы Джованны – те самые, что так опрометчиво погибли сегодня ночью.
– Забота выражалась в том, что они повернули голову покойной задом наперед? Похвальная эрудиция для людей столь низкого звания.
– Данте назвал это contrapasso. Помнится, он как раз накануне убийства читал в суде о наказаниях, которые ждут прорицателей в аду.
– Ты сказал, тебе жаль, что грумы убиты. А как же жена Цезаря?
– Именно. Никаких свидетелей. Неплохой девиз, да? Я опасался, что один из грумов раскроет рот, прежде чем отдаст богу душу. Видишь ли, я не понимал, что кульминационный момент в нашей войне наступит сегодня ночью.
– А где сейчас твоя бесценная жена? Может Ческо спокойно спать в комнате Детто или ему грозит кинжал в сердце?
– По моей просьбе Джованна уехала в замок Монтекки утешать безутешную Джаноццу. Она не знает, что ее подозревают. Не сомневаюсь, что где-нибудь в потайном ящичке имеется банковский чек для грумов, с подписью графа. Джованна очень осторожна: она наверняка позаботилась об алиби.
– Она не должна жить. Не должна – после сегодняшнего.
– Нас связывают узы брака.
– Но не узы крови.
– Что бы я ни решил, для исполнения плана потребуется время. – Катерина присела в издевательском реверансе. Кангранде продолжал: – Если уж я решил быть честным, узнай и еще кое-что. На то, что Пьетро не выяснил о Патино больше положенного, была своя причина. За ним шпионили.
Пьетро затошнило.
«Нет, только не…»
– Его грум? – догадалась Катерина.
– Кто же еще! Покойного Фацио рекомендовала моя очаровательная, предусмотрительная жена. Алагьери действительно болван. За это я его и люблю. Он внушает доверие.
– Значит, Патино убил Фацио, чтобы…
– Чтобы защитить мою жену, конечно же. Это был приказ графа – один из многих. Похититель не знал, с кем граф в сговоре, а грум знал, вот и погиб безвременно. Если бы Патино убил мальчишку и был схвачен, он смог бы выдать только графа. Если бы Патино скрылся, Ческо отправился бы с ним. В любом случае Джованна вышла бы чистенькой.
– Джованной, конечно, руководило желание освободить дорогу ребенку, которого она может родить от тебя. Напрасная надежда. Твоей жене слишком много лет.
– А сколько лет тебе, дорогая сестрица?
Здоровой рукой Катерина указала на свой живот.
– Разве я рассчитывала на это? Разве думала, что рожу хотя бы одного ребенка? Нет. Господь благословил меня, но я-то уже ни на что не надеялась.
– Есть поверье, что излечить женщину от бесплодия можно, взяв в дом чужого ребенка. Вдруг…
– Зачем ты говоришь об этом, если не собираешься воплощать свои слова в жизнь? В твоем доме Ческо не проживет и недели.
– Пожалуй, Ческо и Джованне вдвоем будет тесновато. Но ты права – моя жена слишком стара. Сейчас, правда, уже нельзя сказать, что я моложе вдвое – и все-таки разница в возрасте у нас огромная. Когда мы поженились, я был совсем мальчишкой, но, думаю, она уже тогда скрывала свои лета. Похоже, ты угадала – моя престарелая жена до сих пор лелеет надежду родить мне наследника.
Катерина удовлетворенно вздохнула.
– Что ж, с этим разобрались. Пойдем дальше. Вижу, до сегодняшнего дня ты занимал выжидательную позицию.
– Да, я ждал подходящего момента, чтобы выбраться из крепости и показать тебе, насколько ты заблуждаешься.
– Я просто не хотела, чтоб ты думал, будто я этого не замечала. – Катерина прошлась по крыше и остановилась. Теперь луна словно лежала у нее на плече. Она прекрасно видела лицо брата. – Мы подошли наконец к главному блюду на твоем столе, милый братец, – к Ческо.
– Ах да, Il Veltro. Дитя, отмеченное падением сразу двух звезд. И снова Пьетро заметил очевидное и не преминул нам на него указать. Не одна, а целых две звезды упали в ночь, когда родился Ческо. Не многовато ли вариантов? Извольте теперь ломать голову, Борзой ли он Пес, или так, ни то ни се. Будущее Ческо написано на скрижалях судьбы, однако на никому не известном языке. Достанет ли нам ума, чтобы верно истолковать надпись?
– Зачем стараться, раз ты все равно хочешь его смерти?
– Я его никогда и пальцем не трону.
– Конечно, не тронешь, – усмехнулась Катерина. – Ты ведь питаешь слабость к родственникам. Ты сам так сказал. Все из-за пресловутого проклятия нашего отца.
– Верно. – Кангранде судорожно вздохнул. – Sanguis meus.
– Именно. Ческо – кровь от крови твоей. Поэтому ты платишь трусам и даешь возможность другим пролить эту кровь вместо тебя. Годятся и граф, и Джованна. Годятся кто угодно, лишь бы крови не было на твоих руках.
Кангранде упрямо покачал головой.
– Все не так просто, и ты сама это знаешь.