Коромысло Дьявола
Шрифт:
— …Отношения между мужчинами и женщинами, Вань, нужно воспринимать так, как они есть. Слабо тебе или неслабо. Скрытого философского и теологического смысла в них искать не стоит…
Это — явление мирской природы. И относится к мирному единому сосуществованию мужчин и женщин следует как к стихийному бедствию. Никак не предугадаешь, когда оно начнется, чем грозит обернуться, каким потопом и потоком слез выльется…
Так или не так, Игорь Иваныч?
— А я что тебе, Филька, говорил? От них не спасешься.
Но беречься
Тебе хуже, если велено предстать и грудью бросаться под два танка с одной гранатой. Сострадаю и соболезную…
Ваня тоже посочувствовал бедному Филиппу:
— Филипп Олегович! Вам ведь не надо возвращаться домой прямо сегодня или завтра?
— Ну нет. Не положено мне вас бросать в Америке с бухты-барахты по личной душевной надобности.
— Тогда ваша Настя может еще передумать, пока мы будем один день в Вашингтоне, два дня в Нью-Йорке, — попробовал Ваня утешить расстроенного и обиженного в лучших чувствах учителя.
— Точно вам говорю, Настя передумает. Вы только пообещайте съездить с ней в парижский Диснейленд. Она мне говорила, что очень любит всякие приключения…
В продолжение трансконтинентального маршрута из американского запада на восток и потом в полете над Атлантикой по пути в Европу Филиппу не довелось столкнуться с какими-нибудь внезапными мирскими злоключениями, турбулентностями. Или же встретить естественные пертурбации и перверзии. Ни одного чемодана дорогой не потеряли. Благополучно выгрузились в родном аэропорту «Дожинск-2», пересчитав багажные места. И не слишком долго их мытарила на таможне родимая сторона после многочасового перелета.
«Для государства не бывает худа без добра, добытого таможенными мытарями, изъятых налогов и безбожно начисляемых пошлин. Пошло бы оно… Царя свергли, государство рабочих и крестьян свергли. Пора бы и белоросское государство свергать… Глаза б мои его не видели!»
Рассуждать так у Филиппа Ирнеева имелась видимая возможность и права, далекие от политических и конституционных. Еще в Нью-Йорке он пожаловался Гореванычу на подсевшее зрение. Дескать, вдаль плоховато видать. Вот и обзавелся новыми линзами для солнечных очков.
Эту американскую оптику Филипп и в самолете почти не снимал, чем порой вызывал жалостливые, сочувственные взоры маленького Вани.
«Плохо быть очкариком несчастным. Обидела Настя учителя, ох обидела».
— Вам, Фил Олегыч, надо бы контактные линзы поставить.
— С ними, Иван, возни, мороки много, я знаю, в очках проще и удобнее. Да и близорукость у меня не шибко страшная. Минус на плюс… Поедем играть в войнушку, в пятнашки, я там буду без очков.
— Точно?
— Обещаю, как Бог свят.
Рыцарь Филипп нисколько не погрешил против истины. Эти очки он находил весьма простым и удобным совместным изобретением-разработкой асилума и арматора Вероники.
Куда бы ни был направлен его взгляд, на самом деле никто не видит. Так как на внешней оптике произвольно моделируется маскировочное изображение зрачков и выражения глаз. Синхронно в дополнительной реальности внутренней поверхности линз идеально функционируют панорамный монитор и беспроводной интерфейс, связывающий его с компьютером.
Можно спокойно играть, читать, размышлять и воспроизводить эйдетический ряд, вспоминая, анализируя, те или иные недавние события, беседы, содержательные разговоры…
— …Мне составит искреннее удовольствие, Филипп Олегыч, дополнить ваши эпигностические рассуждения касательно эктометрического культа Пресвятой Девы в католицизме и Богоматери в православии.
Ваши резоны неоспоримы в сокровенном истинномудрии, мой друг. За исключением Благовещения в боговдохновенной евангелической агиографии Девы Марии, благословенной в женах, нам не сыскать чего-либо эзотерического.
Каких-либо духовных таинств, связанных с ее душевной полнотой и глубиной, используемых в сокровенных орденских ритуалах, не существует. То же самое относится и к эктометрической тавматургии, профессируемой христианскими клириками.
Тождественно мы обязаны учитывать благотворное светское воздействие соответствующей церковной обрядности на мирян, не способных воспринимать откровения Пресвятой Троицы. Для них Богоматерь есть ступень, шаг навстречу ипостаси Богочеловека как Сына человеческого и приближение к Богу-Отцу. Если понимание Духа Святого для них предвечно останется непостижимым.
Что же касается носителей Благодати, то наше эпигностическое понимание и познание Пресвятой Троицы диаметрально противоположное. Ибо мы от Духа Святого идем к Богу-Отцу и Богу-Сыну.
Наши сокровенные теургические ритуалы, дивинации и конъюрации гораздо чаще основываются на ипостасях Отца и Святого Духа, нежели на ипостаси Сына. Последняя наиболее трудна для теургического осмысления, и она же способствует разработке и применению максимально эффективных синтагм и парадигм, преобразующих, пресуществляющих благодатные силы и знания в неотвратимое воздействие на объекты нечестивого природного творения.
«Изыди, Сатана!» происходит от истинного логия Христова. Думаю, мне нет нужды напоминать вам в формальном греческом оригинале, рыцарь-неофит, креативный и деструктивный трансформационный генезис оного ритуального действа…
На его происхождении и развитии заостряю ваше пытливое внимание, мой друг. Отметьте, пожалуйста, себе на будущее…
Так как это есть один из немногих случаев, когда нам изначально требуется отличительная сущность посредника-медиатора, духовного Христа-Мессии в откровении ритуала, эпигностически изгоняющего мирские порождения сатанинской тьмы и дьявольского света.