Корона двух королей
Шрифт:
— Нет, не лишила, — ехидно буркнул Альвгред. — Но я лишусь права на душу, если буду изменять!
— То, что творится в тени щита Ильдерада, недоступно взору Единого Бога, забыл? — заметил Марций. — Не смущайся — наслаждайся, мальчик мой, потому что с первым лучом солнца эти двери для тебя будут наглухо закрыты, а птички будут брезгливо отворачиваться, заприметя тебя через окно. А пока ты свободен, свободен, как птица.
Кто-то из кирасиров громко расхохотался, и Альвгред обиделся на такую несправедливость. Конечно, он с юности мечтал жениться только на Вечере, но почему он должен был отказывать себе в ласках
В ту ночь воины отгуляли как в последний раз. Марций, несмотря на настойчивые просьбы Малиновки, напился больше обычного и уснул, не дождавшись её ласк. Обиженная, она тут же подняла его, почти бездыханного, на смех и поспешила присоединиться к веселью в общем зале, оформленном, как шенойская баня. В особенные ночи, как эта, солдаты на деньги никогда не скупились, и прежде всего те, кому на следующий день предстояло расстаться со своей свободой. Малиновка без особых усилий отвоевала своё право на жениха и применила все чары, чтобы завлечь его в свои сети, а Альвгред наконец понял всю бесполезность своего сопротивления и позволил четверым красавицам делать с ним всё, чего они хотели, позабыв о невесте и всех, кто остался в этом городе за стенами Миртового дома.
Вечера же в ту ночь глаз не сомкнула, и всё внутри неё холодело от мысли о предстоящей церемонии.
Рано-рано, когда город ещё утопал в густой морозной темноте, к ней в комнату тихо вошла Данка. Она принесла рубашку для обряда и сказала, что отец Ноэ уже ждёт принцессу во дворе.
Ноэ был очень добрым человеком и странным священником, это за ним приметили ещё в самом начале.
Когда наследница трона пришла к нему с просьбой провести омовение и надеть ей на шею звезду, он не обрадовался, как сделал бы любой другой слуга Единого Бога, а тяжело вздохнул:
— Не обижайтесь, моя принцесса, но вы торгуетесь с богами. Для вас вера не ценнее кубка обычной воды.
— Кубок с водой тем ценнее, чем дольше человек проводит вовсе без неё.
— Не сравнивайте своё желание завладеть короной с убивающей жаждой. Я знал людей, которым было знакомо и то, и другое, и ваша жажда — всего лишь каприз.
— Так вы мне отказываете? — Красивое личико принцессы потемнело от злости.
— Нет, моя принцесса, кто я такой? Но как духовник королевы и ваш будущий духовник я обязан вас предупредить. Вы хорошая девушка, но не гонитесь за короной. Вы приобретёте меньше, чем потеряете.
— У меня ничего нет.
— О, это не так, но в природе человека всем сердцем желать того, что ему совсем не нужно…
Его слова будто эхом прозвучали у неё в голове.
Вечера посмотрела на Данку, будто не совсем узнавая.
— Помочь вам переодеться? — спросила служанка.
Вечера молча кивнула.
— Ой, что это? — воскликнула Данка, увидя огромные синяки на руках будущей королевы. — Вы ударились?
— Билась с Марцием на мечах. Ерунда.
Данка покачала головой:
— И зачем вам это нужно?
— В наше время нужно уметь себя защищать.
Рубашка из воздушного хлопка балахоном закрыла аккуратную фигуру принцессы.
— Так что у тебя с Влахосом? — спросила Вечера, когда служанка расчёсывала ей волосы перед зеркалом. — Бродяга в последнее время хвостом за тобой ходит. Уже, наверное, и забыл, что служит не тебе, а королю.
Девушка покраснела.
— Ничего.
— В него влюблена моя сестра, ты знаешь?
— Знаю, моя принцесса.
— А он её не замечает.
Данка стыдливо промолчала.
— Будь с ним осторожна, — предупредила принцесса.
— Почему?
— Он мужчина. Им всем нужно от таких дурочек, как ты, одно и то же.
— Влахос не такой, — мягко возразила Данка.
— Неужели солдаты Теабрана тебя ничему не научили?
— Влахос — не они.
Вечера хмыкнула.
— Все мужчины ниже пояса одинаковые.
— Я знаю, что ему нужно от меня, — смущённая улыбка скользнула по личику служанки, — но я также знаю, что он меня не обидит.
— Откуда?
— Откуда и вы знаете, что в Туренсворде есть всего один человек, который никогда не обидит вас. Вы верите ему, а я верю Влахосу.
— Это другое.
— Почему? Они оба охраняют нас. Влахос в замке, другой — вне его. Если не им, то кому тогда можно доверять?
Вечера посмотрела в зеркало и тронула огненный камень на груди.
— Я хотела поблагодарить вас, моя принцесса. — Данка отвлекла Вечеру от мыслей о том, кто подарил ей этот камень.
— За что?
— За новую кровать в моей комнате. Она гораздо удобнее старой. Но вы были совсем не обязаны.
— Я решила, если ты здесь задержишься, то тебе будет удобнее спать на новой кровати. Старая совсем продавилась. Корвену случайно проговорился кто-то из слуг, а от него узнала я. Почему ты мне сама не сказала?
— У вас довольно и своих забот. Зачем вам ещё и мои?
— Не думала о себе — подумала бы о Влахосе. Каково ему будет завалить тебя на той жёсткой лавке без перины?
Данка залилась краской:
— Мы с ним не настолько близки.
— Это дело времени. — Вечера спрятала камень за ворот рубахи. — Ты же в него влюблена? — Переливчатые лабрадоровые глаза с любопытством смотрели на Данку через зеркало. — Интересно, что такого в этом Бродяге, что девушки при упоминании о нём краснеют? Безродный наёмник, к тому же без гроша за душой. Неужто всё дело во внешности? Но в армии есть мужчины гораздо красивее.
— Я не знаю, — честно ответила Данка. — Но одна красота ничто без души. А она у него есть. — Её сердечко вспыхнуло и налилось теплотой.
— По-твоему, он уже получил душу? За какие такие страдания? Влахос — не тот, кто ближе всех к вашим четырём добродетелям.
Вечера брызнула смехом, но быстро остановилась.
— Прости. — Она промокнула накатившие слёзы. — Но душа у Бродяги — это так глупо.
Данка всё же обиделась.
— Вы не смотрите людям в глаза, поэтому смеётесь. — Она скрыла свою обиду и продолжила расчёсывать чёрную прядку длинных волос. — А в них вся правда.