Корона кошмаров
Шрифт:
Это была огромная лягушка — приземистая, объемная, склизкая. Но склизкая кожа была из множества чешуек, которые выпирали, как гребни. Глаза были зелеными точками, из них капали слезы, которые сжигали обливис в воздухе. То была кислота.
Широкая пасть раскрылась, большой пухлый лиловый язык вывалился, потянулся по земле, собирая гниль и обломки. Чешуйки на спине и задние лапы поднялись, и больше яда бурлило на коже, вытекало комками.
Вдруг бесформенное существо сжалось в ком, и Айлет едва успела понять,
Монстр врезался в землю, где Айлет стояла. Огромный вес сотряс землю, дерево стонало, корни дрожали под землей. Айлет пошатнулась и упала головой вперед. Она извернулась, падая, игнорируя боль в ребрах, и оглянулась.
У монстра не было шеи, и он повернул все тело, чтобы посмотреть на нее. Его пасть открылась, опухший язык вылетел оттуда. Он попал по дереву, а не по Айлет, и прилип к стволу. Существо дернуло, язык вернулся в пасть, оторвав кору и кусок дерева. Ствол стонал, скрипел, упал, разломанный надвое.
Айлет уклонялась от падающих веток. Желание бежать на время подавило онемение в ноге, и она бросилась вперед. Не было времени переживать о направлении, дорогах. Важно было убраться подальше.
Что-то ударило ее по колену сзади. Нога подкосилась, и она рухнула лицом в грязь. Айлет едва успела поднять голову, и ее с болью потянули назад, она поехала по земле с огромной скоростью. У нее не было времени думать о происходящем, не было времени ощущать боль. Были лишь мгновения для реакции.
Повернувшись в талии, игнорируя боль в ребрах, она резко опустила ладони, вонзила цепочку между оковами в тот распухший язык. С почти нереальной четкостью она видела чешуйки на конце языка, которые прицепились к ткани ее штанов, к ее коже. А потом полилась черная кровь, воняя скверной.
Монстр закричал. Он затрясся всем телом, мотал языком. Айлет летала в стороны, шипы на языке вырвались, и она отлетела, чудом не разбила голову об дерево. Без силы Ларанты она не могла защититься. Она рухнула на землю, прокатилась и оказалась на спине, смотрела на ветки вдали и кружащийся обливис.
Земля дрожала под ней. Айлет крутилась, не зная, куда катится, только уверенная, что ей лучше двигаться. Она крутилась, пока не врезалась в ствол и остановилась. Ее ладони были перед ее лицом, впились в черную грязь.
Конец лилового языка в крови попал по земле в дюймах от ее правой ладони. Она поднялась на колени, встала, пошатнулась, упала, но встала снова. Айлет повернулась к монстру, нависшему над ней, огромному и жуткому. Она посмотрела в его ядовитые мелкие глазки. Он открыл пасть, гадкое дыхание вылетело из широкой улыбки.
Язык вылетел, попал по центру груди Айлет и потянул.
Айлет вскинула ладони, чтобы ухватиться за верх жуткой пасти. Ее ноги ударили по нижней челюсти, и она напряглась, крича. С силой Ларанты она могла бы сломать челюсть, разбить голову монстра. Но у нее была только своя смертная сила, одна нога едва держалась, ребра болели. Слизь и яд окружали ее, и она смотрела на зияющее горло, готовое проглотить ее.
А потом перед ее огромными глазами облако тьмы вылетело из глубин того горла. Тьма взорвалась вспышкой силы, Айлет отлетела от того языка, подальше от пасти.
Она рухнула на спину, оглушенная. Тело было в слизи, на нее прилип обливис, покрыл ее полностью. Сверху кружило больше обливиса, он мерцал от магии, которую видели даже ее смертные глаза без помощи тени.
Едва веря, что она жива, едва заставляя легкие дышать, она повернулась на бок, приподнялась на локте, посмотрела на монстра. Он лежал в груде обломков, черная дыра была в спине и пасти. Лиловый язык выкатился на землю, задняя лапа торчала в воздухе.
За монстром стояла высокая худая фигура в лохмотьях. Ее волосы были длинными и черными, лицо было бледным, как смерть, над раной на шее, которая была покрыта почерневшей засохшей кровью. Правая рука была еще поднята, обливис кружил у ее пальцев.
— Одиль, — выдохнула Айлет.
Ведьма-королева. Не воображение, не тень в разуме. Настоящая.
Кривясь, задыхаясь, с потом на лбу, Айлет поднялась на ноги. Она прижала ладони с оковами к боку, отчасти ожидая ощутить выпирающее ребро из кожи и рубашки. Она стряхнула слизь с лица, мокрые пряди волос прилипли ко лбу и щекам.
— Хорошо, — прорычала она. — Ты нашла меня, — она поднялась, как могла, расправила плечи, задрала голову, стараясь убрать страх с лица. — Давай. Делай худшее.
Одиль смотрела на труп монстра. Что-то блестело в ее глазах. Слезы?
— Олена, — сказала она.
— Это не мое имя! — прорычала Айлет, сплевывая кровь и слизь. — Я не… Я не какая-то давно потерянная дочь или внучка. Я — ничто. Я — твой враг. Я убью тебя, если смогу. Слышишь меня? Я убью тебя!
Одиль медленно кивнула. Она обошла монстра и подошла к Айлет, двигаясь плавно, будто парила. Может, так и было. Обливис окружал ее, развевался, как плащ, может, и нес ее, чтобы она не ступала на грязь. Ее кожа выглядела белоснежной от тьмы воздуха.
Айлет посмотрела на монстра, потом на Одиль. Она знала, что ее ждало. Еще залп обливиса, твердого, как камень. Он пробьет ее сердце, убьет ее мгновенно.
Но Одиль пересекла расстояние между ними тихо, как призрак. Ее глаза были круглыми прудами тьмы. Она слабо кивнула, обливис опустил ее мягко, как мать ребенка, на землю. Она была в трех шагах от Айлет.
Она подняла руки, широко развела их и посмотрела в глаза Айлет.
— Хорошо, дитя мое. Убей меня, — сказала она.
<