Корона, Огонь и Медные Крылья
Шрифт:
— Шуарле, — сказала я как можно веселее, — помнишь, как мы с тобой ели в предгорьях Хуэйни-Аман копченую курятину?
— Ты ела, госпожа, — улыбнулся он. — Мне от ужаса кусок в горло не лез. Помнишь чудовище высотой с дерево и толщиной с башню?
Раадрашь хихикнула. Эрлие наблюдал за нами неодобрительно, но молчал; Зумруа молчать не умел.
— Госпожа Лиалешь! — не выдержал он уже через две минуты. — Разве позволительно особе королевской крови делить трапезу с рабами?!
— Сейад — не рабыня, — сказала я очень холодно. — И тебе надлежит называть ее "госпожой наставницей принца" и брать прах от ног. Это — приказ. А Шуарле для тебя — господин смотритель покоев принцессы Лиалешь. Он имеет особые заслуги передо мною, и я не желаю, чтобы это оспаривалось рабами, заслуг не имеющими.
Зумруа поджал губы, но не нашелся, что ответить. Зато вставил слово Эрлие; голос у него был именно такой, какой полагается кастрату по разумению моих соотечественников — чистый и нежный, как у Божьего вестника, зато тон отменно змеиный:
— Прекраснейшая госпожа, — сказал он, — никто, кроме самых отъявленных глупцов, не станет, конечно, обсуждать с тобой достоинства твоих слуг… Но посоветуй господину смотрителю покоев иногда умываться и причесываться, а также одеваться в соответствии со статусом. Иначе господин смотритель твоих покоев попадется на глаза настоящему смотрителю темной стороны Дворца… и, возможно, вспомнит, как сильна может быть боль допустившего промах.
— Обидевший моего слугу может изрядно поплатиться, — сказала я, впервые в жизни чувствуя настоящую злость.
— Даже если обидевший — слуга государыни Бальшь? — удивленно осведомился Эрлие, приподнимая нарисованные брови.
— Довольно, — сказала я. — Уходите. Оба.
Зумруа отвратительно улыбнулся. Эрлие сказал с театральной печалью:
— Прости, если мои слова прозвучали для тебя как-то не так, госпожа — я всего лишь хочу помочь юноше, которому ты покровительствуешь…
— Я выслушаю твои резоны позже, Эрлие, — сказала я. — Пока — уходи, уходите сейчас же. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Мне достаточно помощи Шуарле.
— Госпожа Бальшь найдет ему помощников, — сказал Зумруа, и они, к моей несказанной радости, удалились.
Раадрашь помолчала с полминуты, бесшумно встала, подошла к двери и резко распахнула ее, как бывало в нашем прежнем доме. Зумруа увернулся от удара, отпрянув назад, но налетел спиной на резное украшение на колонне в коридоре и сморщился от боли. Роскошное одеяние Эрлие мелькнуло в конце коридора — и он пропал за поворотом.
— Ты, пес бесхвостый! — рявкнула Раадрашь, пожелтев глазами. — Что вы там болтали о боли и промахах?! Спорим, я за полчаса докажу, что лично ты ничего в этом не смыслишь?!
— Госпожа Лиалешь! — воскликнул Зумруа, отступая. — Скажите ей, что я…
Я тоже подошла. Зумруа уже вжался спиной в стену, а Раадрашь занесла над ним руку, словно атакующая кошка. Кастрат выглядел так жалко, что моя злость разом остыла.
— Ты ведь собирался шпионить за мной, Зумруа, — сказала я. — Отчего же я должна мешать госпоже Раадрашь тебя наказывать? Мне не нравятся шпионы.
— Ты ведь знаешь, отчего сахи-аглийе так называются? — спросила Раадрашь злорадно, взмахивая хвостом перед самым лицом Зумруа. — Но не знаешь, каково человечишке, когда этот шип втыкается в чувствительное место, а?
Зумруа преклонил колена, становясь лицом пепельно-серым.
— Госпожа Лиалешь, — умоляюще глядя на меня снизу вверх, заговорил он с настоящим ужасом в голосе, — я прошу вас о снисхождении… это государыня… просила присматривать за вашими слугами… именно за слугами… чтобы они не вздумали сделать вам пакость или снюхаться с кем-нибудь из ваших врагов! Ради Нут, ради милосердия — не позволяйте демонице…
— Госпоже Раадрашь, — сказала я, окончательно остывая. — Называй ее так — и никак иначе.
Зумруа порывисто покивал.
— Госпоже Раадрашь, да, да — не позволяйте ей убить меня, прекрасная госпожа, я очень вас прошу!
Я обняла Раадрашь за плечи и потянула назад. Она неприятно рассмеялась.
— Считай, что тебе повезло, ты, ничтожество! Убирайся отсюда — в следующий раз так легко не отделаешься, дармоед!
Зумруа быстро, вопросительно посмотрел на меня.
— Иди, иди, — сказала я. — Что спрашивать с раба… Но не смей больше обижать моих слуг, а государыне скажи, что все в порядке. Договорились?
Он снова кивнул со странным и сложным выражением лица. Я махнула рукой, Зумруа поднялся с колен и ушел, оглядываясь и кланяясь. Раадрашь фыркнула и ущипнула меня за локоть:
— Ну зря же, зря, зря! Что ты за мямля, Лиалешь! Надо было поиграть с этим боровом, чтобы в следующий раз думал, на кого хрюкает — если бы выжил!
— Ему госпожа приказала, — хмуро сказал Шуарле, наблюдавший эту сцену, прислонившись к косяку. — Что он мог сделать? Любой из нас в любом случае бит — выполнив приказ и не выполнив приказа.
Раадрашь на миг задумалась, но почти тут же дернула плечами и выпалила:
— Если он не врет! А он наверняка врет!
Я притянула ее к себе и сказала ей в самое ухо:
— Ты не веришь, что госпожа Бальшь могла приказать за нами шпионить? Присматривать, подслушивать… доносить?
Раадрашь обняла меня за талию, и мы вошли в комнату; Шуарле закрыл дверь поплотнее.
— Может, ты и права, — сказала Раадрашь задумчиво. В последнее время она вообще начала чаще задумываться над тем, что нас окружает. — Наверное, и ты прав, бесхвостый, — улыбнулась она Шуарле, очевидно, не понимая, что слово "бесхвостый" не компенсируется в глазах кастрата милостивой улыбкой. — Но вот что, — продолжала она, остро блеснув глазами, — все равно этот гаденыш мне не понравился. И было бы здорово заставить его орать! Вот и все!