Корона, Огонь и Медные Крылья
Шрифт:
— Нет, я не слыхал, — прошелестел мой страж, и мне послышалась ледяная издевка в потустороннем шелесте его голоса.
— Я — принц, тень! — рявкнул Нур-Тийе.
— Младший, — губы тени дрогнули, обнажив ужасные клыки. — Тебе лучше не двигаться с места, младший принц, иначе у твоего старшего брата будет меньше соперников по трону!
— Лиалешь! — воскликнул Нур-Тийе. — Тот, кто слишком благоволит чудовищам — накликает беду!
— Мне ли бояться беды, — сказала я, поднимаясь. — Ведь ты называешь чудовищем
— Хочешь умереть? — спросил Нур-Тийе, и по его тону я почувствовала, что все маски сорваны. — Изволь, доверяйся демонам — и умри, когда они тебя бросят!
— Возможно, это будет лучший выход для меня, — сказала я. — Честная жена должна всюду следовать за мужем.
Я вышла, и тень-страж скользнул за мной, не став невидимым и не убрав в ножны меча. Когда дверь в Зал Посещения закрылась за нами, я вдруг ощутила, как саднят мои ладони — сжав кулаки, я впилась в них ногтями, так что выступила кровь.
Тень взглянул на меня своими нечеловеческими мерцающими очами:
— Я слышу аромат крови, госпожа…
Я протянула ему оцарапанную ладонь.
— Вот как я была глупа… Прости меня, ты любишь кровь?
Ноздри стража раздулись, как у пса. Он отвел взгляд.
— Если ты хочешь… — я запнулась, думая, кто из близнецов меня сопровождает — и тень тут же подсказал:
— Ла, с позволения госпожи, — мне померещилась некоторая нервная торопливость; Ла повел себя, как вассал, боящийся упустить миг милости. Я улыбнулась.
— Что ты хочешь сделать, Ла?
— Поцеловать руку госпожи, — прошелестел тень, склонясь изящно и слегка, почти как придворный моего отца. — Ощутить этот аромат у лица. Это дерзко? — он поднял на меня глаза, не разгибаясь.
— Нет, — решительно ответила я и протянула ему руку.
В тот момент я не представляла, насколько опрометчиво поступаю. Я просто не знала, каково человеку коснуться тени — невыносимо странное ощущение пронзило меня с головы до ног, заставив вздрогнуть всем телом, а от холода его пальцев и губ меня зазнобило. Ла был — гроза во плоти. Знай я, что меня ждет — вряд ли согласилась бы оказать ему услугу.
Но когда он с неохотой оторвал губы от крохотных ранок на моей руке и поднял голову, меня поразило выражение блаженства и какой-то пьяной нежности, какое бывает лишь у очень влюбленных людей.
— Я должен кое-что сказать моей драгоценной госпоже, — сказал Ла, и шелест его голоса превратился почти в урчание. — Лишь один смертный до сих пор давал нам с Хи крови по доброй воле — и это господин наш Тхарайя; мы с братом оценили его — оценили и тебя. У нас с Хи один разум на двоих — и в настоящий момент мы с ним приняли решение…
— Любопытно, — пробормотала я, прилагая все силы душевные к тому, чтобы не начать судорожно вытирать руку об платье.
Ла приблизил свое лицо к моему и прошелестел мне в ухо, отчего волоски
— Нур-Тийе прав. Нынче ночью мы с братом по приказу нашего царя должны покинуть дворец людей. Царь теней по древнему ненарушимому договору никогда не участвует в драках за власть, которые ведут люди между собой. И тем не менее, нет приказа, который нельзя было бы обойти, не нарушив. Мы уйдем — но вместе с тобой, госпожа.
— Ты шутишь, — прошептала я.
— О нет! — Ла улыбнулся, как, вероятно, могла бы улыбнуться гадюка, имей она лицо, сходное с человеческим. — Мы проведем тебя и твою свиту по самому берегу — и проводим до Каменного Гнезда. Аглийе, родственники Раадрашь, позаботятся о тебе — а когда вырастет твой сын, здешним мерзавцам останется уповать только на Нут и на шестерки на костях. Как бы то ни было, теням известно, что Хатшеа — законное дитя и наследник Тхарайя.
Я скомкала край покрывала. Предложение выглядело настолько ослепительно, что мир вокруг перестал казаться беспросветным.
— Благослови Господь тебя и твоего брата, Ла, — сказала я. — Надеюсь, что Тхарайя не забудет вам этой услуги.
Ла печально улыбнулся; его лицо оказалось выразительнее, чем мне представлялось доселе.
— У теней — свои представления о справедливости, госпожа. Мы с братом хотим, чтобы семья нашего господина уцелела, не смотря ни на что, — и добавил с нежностью, — мы оба помним, как Тхарайя учил нас человеческим играм.
— В прятки? — спросила я.
— И в салочки, — Ла улыбнулся снова. — Тебе надо идти, госпожа.
Мои друзья выслушали новости спокойнее, чем я ожидала. Подозреваю, что Хи посвятил их в общий план близнецов, пока Ла рассказывал о том же плане мне.
— Эх, да… — сказала Сейад, когда я замолчала. — Всем путям путь — самый темный из всех!
— Ты, конечно, права, — сказала я, прижимая Эда к себе. — Самый темный. Но у нас нет другого выхода.
Эд смотрел на меня разумно и серьезно, будто понимал и происходящее, и мои слова. Шуарле погладил меня по плечу и принялся собирать в торбу вещички малыша. Раадрашь сидела, поджав под себя ноги и хвост, закусив губу — она не могла возражать, но ей претила сама мысль о бегстве. Далхаэшь, слушавшая со скептической миной, покачала головой, когда я закончила говорить:
— Идти за реку своими ногами? Очень умно, Лиалешь.
— О, ты можешь остаться здесь! — фыркнула Раадрашь. — Тебя никто не тянет на веревке.
Далхаэшь заплакала навзрыд:
— Горе мне! Зачем отец отдал меня Тхарайя?! Надеялся выслужиться перед наследным принцем — а принц ушел умирать и бросил своих женщин на произвол судьбы! Что я получила от союза с принцем — пять лет в горном домишке, дурной характер его любовниц, дворцовые подлости и, под конец — страну теней!