Корона опустошения
Шрифт:
Она хочет обрушить здание!
— Ну уж нет, так просто ты не уйдешь!
Кригер заставил молот резонировать на той же частоте, что и трещины Ламат’Хашу. Это напомнило ему, как именно он делал Рэман-дал-Тор. Кристаллический свет не реагировал на физическое воздействие, и чтобы придать ему форму, приходилось эксперементировать. Вибрация, вот что стало ключом к смене свойств материала. И она же помогала противостоять силам Ламат’Хашу.
Кригер взмахнул своим оружием и ударил по ближайшей алой трещине, направив туда вибрацию вместе с мощным
По коридорам прокатился гул настолько громкий, что Кригеру на мгновение показалось что он лишился слуха. Трещины вспыхивали снова и снова, пока в конце концов из одной из них не вывалилась сама Ламат’Хашу. Она все ещё не восстановила голову полностью, но по крайней мере теперь она могла говорить, хоть голос и звучал слишком хлюпающе.
— Что ты сделал?! Что со мной?!
— Похоже, что убить бога гораздо проще, чем многие думают, — Кригер создал новый молот, так как прошлый не выдержал удара, и вновь заставил его вибрировать. Он неторопливо приближался к Ламат’Хашу, собираясь раз и на всегда покончить с богиней.
— Стой! Экриор са, Атрас. Ун эйриф-та-Хор.
Кригер остановился, а молот опустился. Он стоял перед Ламат’Хашу и смотрел прямо на неё, положив свободную руку на сердце, которое начали сдавливать цепи.
— Откуда ты?..
— Твой долг теперь у меня в руках, Данэс Кригер. Не люблю использовать такие грязные методы, но у меня нет выбора, — богиня выпрямилась, хоть в её состоянии было сложно стоять на своих двоих. — Семь сотен лет ты поклялся. И теперь пришел черед расплачиваться.
— Я лучше умру, чем буду помогать тебе.
— Да, я это понимаю. Поэтому сегодня потребую закончить это бессмысленное сражение и разойтись.
И все же Кригер не сдвинулся с места. Каждая клеточка его тела говорила, что он не должен позволить этой женщине уйти, тем более что в её руках до сих пор находился Рэман-дал-Тор. Но она была способна убить его одним лишь словом.
— Неприятное чувство беспомощности, понимаю. Я чувствовала себя так же, когда Таргарон ломал этот мир, делая его таким, каким хотел сам, не спрашивая людей, что обитали здесь прежде. Но он Длань, и кто мы такие, чтобы оспаривать решения высшей сущности, да?
— Убирайся! — сквозь зубы процедил Кригер, — И надейся, что мы больше не встретимся. В следующий раз я убью тебя, даже если это будет стоить мне жизни.
— Охотно верю, но все же надеюсь, что в следующий раз мы встретимся уже как союзники, — улыбнулась богиня почти восстановившимся лицом и, подойдя, хотела коснуться плеча Кригера, но он отступил. Кто знает, на что ещё была способна эта женщина.
Раны восстанавливались крайне медленно. После встречи с Теоном регенерация Самины заметно повысилась вплоть до того, что сделала её морфом, а «смерть» и последующее «возрождение» слегка откатили эти способности назад. Тело Руннэт ещё не полностью адаптировалось под чужую силу, и тем не менее раны должны были затягиваться на порядок быстрее, а так у Самины в лучшем случае получалось остановить кровотечение.
Алетра прихрамывала. У неё была
Как ни посмотри, они проиграли.
Руш была на совершенно ином уровне. Её раны исцелялись в мгновение ока, и она давно могла бы убить фурий, если бы действительно хотела. Но она игралась с ними, плела паутину и смотрела, как они мечутся из стороны в сторону, пытаясь сражаться.
Даже обладая силой Руннэт, Самина была бессильна против того, кто владел Светом. И теперь девушке стало понятно, зачем Теону понадобился Рэман-дал-Тор несмотря на то, что он был сильнейшим Ткачем Иного. Невозможно ранить носителя Света обычным оружием или силами Ткача.
— Ну что, вы ещё меня чем-нибудь удивите? — ухмыльнулась Руш и, взмахнув кнутом, разрезала камень неподалеку.
— Даже не сомневайся, — сквозь зубы процедила Алетра.
— В этом нет необходимости, — раздался четвертый голос, и к ним вышла «Генриэтта», точнее существо, что выглядело, как она. — Думаю, ты преподала им хороший урок. Но на этом мы, пожалуй, закончим и оставим вас.
Кригер! Где Кригер?!
— Где Данэс? — яростно крикнула Алетра, и кажется страх за своего мужчину распалил её ярость.
— Он в порядке. Можешь сама убедиться, — Ламат’Хашу кивнула в сторону полуразрушенных коридоров отеля.
Алетра мгновение колебалась, а затем, используя взрывной скачок, рванула в сторону прохода. Самина про себя выругалась, ведь это могла быть ловушка, но фурия беспрепятственно скрылась в коридоре. Похоже, что противники не собирались действительно их убивать.
— Ты изменилась, Самина, — сказала Ламат’Хашу, неторопливо направившись к ней. Фурия могла атаковать богиню, используя остатки сил, но что-то её остановило. Вернее, она прекрасно знала, что именно. Этот голос, это лицо, эта походка…
— Верни её.
— Ты правда этого хочешь?
«Генриэтта» беспрепятственно подошла к Самина и нежно взяла её за руки. Точно так же, как делала это прежде.
— Верни её. Пожалуйста… — Самина не смогла сдержать наворачивающиеся слезы. — Верни…
«Генриэтта» же мягко смотрела на неё, так же как обычно. Её взгляд, её улыбка. Все было тем же самым. В один миг перед Саминой оказалась не Ламат’Хашу, а именно Генри. Девушка, которую она знала и любила.
Генри потянулась к Самине и нежно, почти неуловимо поцеловала, после чего отстранилась и тепло улыбнулась.
— Не плачь, — мягко сказала она, большим пальцем стерев слезу на левой щеке Самины. — Она ещё тут. Внутри меня.
Взгляд Генриэтты вновь стал тем же холодным как чуть ранее. Это вновь была Ламат’Хашу, и от этого Самине стало невероятно больно.
— Но я правда могу тебе её вернуть, — сказала богиня и, подавшись вперед, прошептала на ухо. — Через три дня приходи на «наше» место, ровно в полночь. Одна. И тогда я верну тебе её. Но если ты приведешь ещё кого-нибудь или расскажешь об этом, то больше никогда её не увидишь. Я поглощу её душу окончательно, сожрав каждое воспоминание и каждую частичку её сознания.