Корона от обороны
Шрифт:
– - А что, прошу меня простить, я могу поделать?
– - Кальмари всплеснул руками.
– - Я, знаете ли, синьор, в некотором роде хирург. Хороший, без ложной скромности замечу, но хирург. Мое дело -- отрезать и пришивать. Да, я запросил в дивизионном лазарете микстуры, сразу же как мы к Аурумштадту вышли, осмелюсь доложить, запросил. И что же я слышу в ответ? В ответ я слышу, что микстур и так не хватает, что в избытке только перевязочный материал и, простите, шнапс! Я не стану спорить, он согревает, но если так греться долго, то у нас и здоровые слягут из-за печеночных колик. Я даже не упоминаю о том, что хорошо согретый этой методой солдат элементарно небоеспособен. Все что я могу, это обеспечить простуженным должный уход и тепло, благо милейший Зюсс палатки
– - Успокойтесь, успокойтесь доктор, я ни в чем вас не виню.
– - вздохнул генерал.
– - Просто, если все продолжится подобным образом и далее, то наша армия, боюсь, попросту исчезнет без всякого сражения.
– - Сомневаюсь, что у померанцев лучше обстоят дела, нежели у нас.
– - поджал губы Кальмари.
– - Они такие же люди, как и все прочие.
– - Следовательно, ждать боя остается недолго.
– - заметил Эрвин.
– - Надеюсь, что Ольмюц успеет подойти, иначе вся слава достанется нам.
Обедать фон Эльке отправился в Цвибельштадт, в офицерское собрание. Не то, чтобы ему не чем было заняться в бригаде, но... собственно и нечем, на самом-то деле. Со строительством флешей и редутов солдаты могли управиться и без его присмотра, хватало для надзора унтеров и пары младших офицеров. К тому, позиции бригады были настолько глубоко в тылу армии, что Эрвин и сам-то не верил в то, что они могут пригодиться хоть для чего-то вообще.
Юстаса в собрании не оказалось: по словам знакомцев, случившихся тут же, он кутил до самого рассвета и теперь самым безбожным образом отсыпался после обильных возлияний. К беседам или картам генерал в этот час расположен не был, а потому, пообедав в полном одиночестве, взял самую свежую -- всего-то трехдневной давности, -- столичную газету, извлек лорнет и поудобнее уселся в кресле у окна.
О войне писали мало, почти что и ничего. Баронесса фон Хаммельстюк устроила благотворительный бал с лотереей в помощь раненым -- на торжестве присутствовал весь свет столицы, из тех, кто не был вынужден последовать за гроссгерцогом в Лихтервинд. Судя по приведенному в газете меню, съедено и выпито на этом мероприятии было на сумму во много раз превышающую выручку от лотереи; бургомистр Берлина-на-Хафеле, попытавшийся вытрясти из городского магистрата денег на спешную реконструкцию древних городских укреплений, а равно сбор и вооружение ополчения, был ославлен как паникер и пустозвон и, вероятно, в ближайшее время подаст в отставку; бригадный генерал фон Эльке, по пока не подтвержденным данным, вынужден был отступить перед противником -- данные о потерях с обеих сторон уточняются; польский посол во время званного обеда у военного министра выразил уверенность в том, что Бранденбург вполне способен стереть Померанию в зубной порошок и без чьей-либо помощи, и был горячо поддержан послом Магдебурга. Вот, собственно, и все -- прочие страницы газеты были заполнены сообщениями о театральных премьерах, торжествах, праздниках, курьезных случаях. Столица продолжала жить своей обычной жизнью и веселиться, невзирая ни на какие войны.
Эрвин со вздохом отложил газету, долгим задумчивым взглядом поглядел на ломберный стол, за которым расположились несколько штабных, вздохнул, и, усилием воли отогнав соблазн, направился к выходу из собрания.
Глава VI
Мафальде фон Шиф не спалось. Она лежала в своем просторном холодном будуаре, прислушивалась к шуму дождя за окном и с тоской думала о том, что через четыре часа ей уже надо будет вставать, и даже если она сумеет задремать под утро, выспаться ей все равно не удастся. И опять она будет мучиться весь день, пытаясь думать о своих делах и делать вид, что с интересом поддерживает болтовню своей госпожи, одновременно мечтая только об одном -- хоть немного отдохнуть.
В последние дни известия с места военных действий приходили все чаще: гонцы появлялись в замке один за другим, не давая фрейлине страдать от неизвестности. Но они же заставляли ее переживать из-за того, что она от них узнавала: армия гроссгерцога постоянно терпела поражения и была вынуждена понемногу отступать, сдавая противнику то один, то другой город. Эрвину по-прежнему везло, он выходил целым и невредимым из каждой схватки, но Мафальда прекрасно понимала, что любой удаче рано или поздно приходит конец. И поэтому разговоры о каждом следующем прискакавшем в замок гонце встречала со все возрастающим трепетом.
Сегодняшний гость тоже принес нерадостную весть. Армия гроссгерцога опять отступила, и притом с большими потерями. И даже фон Шиф, недостаточно хорошо разбиравшейся в военной науке -- одной из немногих сфер, в которых младший брат многократно ее превосходил!
– - было ясно, что ситуация уже вряд ли повернется к лучшему. Необходимо было придумать, как обернуть на пользу Эрвина поражение, но этому мешал страх, что после очередного боя брат вовсе не вернется с поля битвы.
Отчаявшись заснуть, фрейлина встала с кровати и подошла к окну. Потянула на себя тяжелые створки и вдохнула свежий запах мокрой от дождя листвы. Погода в последнее время тоже испортилась: день, когда хозяева замка устроили охоту и прогулку по лесу, оказался последним солнечным днем перед неделей ветреных и дождливых дней. В замке было сыро и промозгло, многие фрейлины кашляли, а герцогиня Эвелина жаловалась, что плохая погода портит ей настроение.
Вспомнив про свою капризную госпожу, Мафальда недовольно скривилась и, поежившись, закрыла окно. В комнате стало довольно холодно и мысль о том, чтобы вернуться в кровать и закутаться в теплое одеяло, показалась молодой женщине весьма заманчивой. Она с надеждой отошла от окна -- может быть, ей все-таки удастся сейчас заснуть? Но увы, отоспаться в эту ночь ей было не суждено...
Из-за двери ее спальни послышались тихие, едва различимые в тишине спящего замка шаги. Кто-то крался по коридору мимо комнаты Мафальды, крался, стараясь ступать как можно тише, но все-таки не сумев идти по каменному полу совсем неслышно. Фрейлина на цыпочках подбежала к двери и прислушалась. Шаги быстро удалялись, и она осторожно приоткрыла дверь, радуясь, что та не заскрипела в такой ответственный момент. Проследить, кто бродит ночью по замку, было необходимо. Даже если это кто-нибудь из пажей или камердинеров отправился на свидание к кому-нибудь из горничных или наоборот -- из таких случаев Мафальда уже давно научилась извлекать пользу. Поймав юношу или девушку на месте «преступления», а затем великодушно отпустив и пообещав при этом сохранить их проступок в тайне, первая фрейлина обзаводилась благодарными и опасающимися, как бы она не сообщила об их неподобающем поведении герцогине, союзниками. У госпожи фон Шиф было уже трое таких обязанных ей друзей среди слуг, и она не отказалась бы при случае обзавестись четвертым.
Коридор, в который выглянула Мафальда, был погружен в почти полную темноту, но далеко впереди все же был заметен чей-то расплывчатый светлый силуэт. «Вот так и возникают в старинных замках слухи о призраках!» -- усмехнулась про себя фрейлина и проворно засеменила по коридору, спеша догнать полуночника и стараясь при этом не шуметь, чтобы он не заметил ее раньше времени и не свернул на какую-нибудь лестницу, где она, скорее всего, уже не смогла бы его найти. Ей удалось сократить расстояние между собой и «призраком» до нескольких шагов, и только после этого преследуемый, должно быть, услышав за спиной слабый шум, оглянулся. Мафальда остановилась и, приглядевшись к своей «добыче», возмущенно выдохнула и подбоченилась: на нее смотрели испуганные и умоляющие глаза фон Айса.
– - Не спится, господин паж?
– - с лукавой улыбкой спросила первая фрейлина. Юноша шумно вздохнул и издал тихий звук, подозрительно похожий на всхлипывание. Мафальда промолчала, даже не пытаясь помочь ему выкрутиться: она была уверена, что молодой человек достаточно сообразителен, чтобы сделать это самостоятельно. Так и вышло. Айс помедлил еще несколько секунд и, догадавшись, что облегчать ему попытку оправдаться любимица гроссгерцогини не будет, еще раз вздохнул и сбивчиво затараторил: