Корона скифа (сборник)
Шрифт:
Подарив старикам по мелкой монете на чай, в хорошем настроении Страленберг отправился к соляному складу. Он напевал на ходу стихи из Эдды. Это было поучение Сигрдрифа Сигурду:
Руны найдешь ты, жезлы расписные,
Полные силы, силы целебной.
И еще пел он:
Пусть грохочет прибоя волна,
Ты воротишься с моря здоров.
И он чувствовал себя викингом, прошедшим многие опасности, получившим ранения, но все преодолевшим, приблизившимся к цели и готовым праздновать победу.
Улаф выяснил, что соляной склад — это бывшая кордегардия, построенная во времена императрицы Екатерины. Теперь тут размещался государственный соляной склад, были там сторожа.
Когда к Улафу в очередной раз пришел Горохов, ученый рассказал ему обо всем. Восстановить подземный ход к древнему колодцу не хватит сил. Нужно проникнуть на территорию соляного склада и поискать там колодец. Даже если он разрушился, добраться до клада будет значительно проще. Может, обратиться за содействием к господину губернатору? Он посодействует работам научной экспедиции.
— К господину губернатору?! — вскричал Горохов. — Иностранец! Ты думаешь, что говоришь? Ежели ты обратишься к господину губернатору, то не видать тебе этой короны, как своих ушей! Научная экспедиция! Да тебя жизни лишат! Это же Россия!
Губернатор — такой же негодяй и мздоимец, как и все большие и малые чиновники в этой великой стране. Они говорят о пользе Отечества, а думают лишь о кошельках своих. У нас в стране много людей и жизнь человеческая ничего не стоит. Если речь идет о власти и деньгах, они не только одного человека не пощадят, но и будут убивать их целыми тыщами! Таковы не только губернаторы, но и те, что толпятся возле трона и сидят на нем!
Россияне не умеют биться до смерти за справедливость, но убивают друг друга за те крохи, что оставляют им на жизнь правящие наглецы. Иностранец! Тут надеяться можно только на самого себя. Это Россия.
— Что же делать?
— Подкупим сторожей соляного склада да и покопаемся там, сколько нам потребуется. А то — к губернатору, придумал тоже…
Теперь Улаф перед сном был охвачен приятными чувствами. Заветная цель близка…
Вдруг навалилось на него нечто темное, сдавило. В рот Улафу влезла вонючая, тугая тряпка. Его ударили по голове и поволокли куда-то.
Его доставили в какой-то дом, вытащили кляп изо рта, но он все равно не мог говорить, сознание его помутилось.
Очнулся он в той же яме, где был по приезде. Его опять терзали полузвери. Так прошла неделя. Потом Улафа вытащили из ямы, привели в подвальную комнату, где было много непонятных крючьев, цепей, клещей. Перед ним возникли Роман Станиславович и Евгений Аристархович.
— Рассказывай все, да побыстрее. Где лежит золотая корона?
— Ничего я вам не скажу! Я иностранный подданный.
Шершпинский хлопнул в ладоши, появились два дюжих мужика в масках и красных фартуках, они раздели несчастного Улафа Страленберга, привязали за руки и вздернули через блок. Казалось, руки сейчас оторвутся. А мужики в масках развели горн и стали накаливать в нем железные клещи.
— Сейчас из тебя будут рвать куски мяса раскаленными клещами. И ты все расскажешь! — стал угрожать Шершпинский.
— Я шведский подданный! — сказал Улаф Страленберг, помня рассказ Горохова об этой стране и видя, что пощады ждать не приходится.
В его памяти возникли матушка и отец, Стокгольм, веселые рождественские праздники, когда Санта-Клаус приносит детям подарки. Его каморка на чердаке, умные книги, с которыми он готов был беседовать всю свою жизнь…
А вечером того же дня перед Раком на его загородной заимке стоял Гаврила Гаврилович. Тот самый, что служил при тюремном замке конвоиром. Рак его спросил, скаля прокуренные зубы:
— Ну, что нового, дорогой Гаврила Гаврилович, у вашего шута горохового?
Гаврила Гаврилович обстоятельно докладывал Раку:
— Неделю назад второй раз посадили к нам шведа, какой-то Уля Кралябер. Ученый. Его в подвале полицмейстер и Евгений Аристархович горячими клещами пужают. Корону какую-то золотую шведец нашел. То есть ее еще откопать надо, а он им место не говорит. Талдычит одно — я шведец, и все тут. На короля своего ссылается.
Убивать им его расчета нет, пока секрет не выведают. Потому щипцы только греют, а мясо не рвут, но могут и перестараться. С них станется. Надо бы вам поспешить, ваше степенство, пока шведец не сознался.
— Хорошо. Вот тебе червонец. Получишь сотню, когда мы этого Улю вызволим из замка. Шепни ему, чтобы не боялся, не сознавался, скажи, что ученые люди о его беде знают, скоро освободят. Ты смотри, чтобы его там, в яме не пришибли. Сидящим там каторжникам шепни, что Рак не велел обижать. Жратвы ему передай. Выведем через подкоп ночью, как в прошлый раз Емелю Карего выводили, все понял?
— Мы завсегда.
— Ну, Смотри! Сам знаешь…
Горохов, придя в очередной раз к Улафу Страленбергу, не застал его. Кац твердил:
— Господин Улаф уехал в ботаническую экспедицию.
— В какую такую еще экспедицию? Что ты мелешь? Он никуда не собирался, что ты, пархатый, врешь такое?
— Кац человек маленький. Откуда Кацу знать? Господин Улаф сказал-таки, что едет в экспедицию.
Горохов не поверил. Он понимал, что тут без крючков не обошлось. Выследили! Вынюхали! Вот чертово семя! Из под носа добычу увели! Может, самому раскопки эти затеять? Но силы уже не те. И сторожей подкупить нечем. Взаймы никто Горохову и гроша ломаного не даст! Неудача за неудачей. Но Горохов всплывет! Вопреки всему! Он будет еще есть с золотых тарелок!