Коронованный рыцарь
Шрифт:
Большое влияние имело, впрочем, и огласившееся мнение об этой истории государя.
Наступил день похорон. С необычайной помпой и подобающими почестями вынесли гроб с останками Оленина и на руках понесли но Гороховой, Загородному и Невскому проспектам в Александро-Невскую лавру.
Ирена Станиславовна, в глубоком трауре, шла вслед за гробом всю дорогу пешком, поддерживаемая под руки ее братом Владиславом Родзевич и графом Казимиром Нарцисовичем Свенторжецким.
Двойной густой креповый вуаль мешал видеть выражение ее лица.
Масса народа шла за гробом, сотни экипажей тянулись за провожатыми.
После отпевания в церкви, в главном храме Лавры, гроб был опущен в могилу на лаврском кладбище. Ирена Станиславовна с рыданиями бросилась было за гробом, но ее с силой удержали и оттащили от могилы.
Могилу засыпали.
Ирену Станиславовну усадили в карету с ее теткою. Карета выехала из ворот Лавры, куда была подана. За ней двинулись и многочисленные провожатые, экипажи которых рядами стояли у монастырских ворот.
Часть провожатых возвратилась в квартиру Оленина, где внизу и наверху был сервирован роскошный поминальный обед.
С кладбища уже почти все вынесли чувство сожаления к несчастной вдове и осуждение легкомыслию покойного. Иные шли даже и далее обвинения в легкомыслии. Ирена Станиславовна убивалась недаром.
Прошло несколько дней.
Снова наступило воскресенье — день приема во дворце.
В глубоком трауре, на самом деле несколько похудевшая, с опухшими от слез глазами, стояла Ирена Станиславовна среди ожидавших выхода императора из церкви.
Государь вышел и тотчас заметил Оленину. Он подошел к ней быстрыми шагами.
— Ваше величество… — начала было Ирена.
— Пройдемте дальше… — сказал Павел Петрович.
Он провел ее в кабинет и, как в первый раз, плотно затворил за собой дверь.
Ирена Станиславовна упала к его ногам.
— Я не имею сил, ни слов, ваше величество, благодарить вас за оказанные мне вашим величеством незаслуженные милости…
— Встаньте, встаньте.
Государь взял ее за руку и помог приподняться с колен.
— Садитесь… — сказал он повелительным тоном.
Она повиновалась.
— Я только оказал вам справедливость, — заметил Павел Петрович.
— Справедливость лучшее украшение царей, ваше величество, она неразрывно связана с милостью… Ваше величество указали мне владеть всеми капиталами и именьями моего покойного мужа.
— Да, и это приказание оформлено.
— Позвольте же мне, ваше величество, иметь смелость отказаться от этой милости.
Голос Ирены Станиславовны, полный внутренних слез и дрожащий, задрожал еще сильнее.
— Почему это?.. — спросил государь.
— Я не стою этого, да я боюсь этого состояния… его убила… Она поникла головой и заплакала.
— Как это вы его убили?.. — с недоумением взглянул на нее Павел Петрович.
— Я его слишком мало любила, ваше величество… Если бы я любила его более себя, как и следует любить, я бы должна была стушеваться и не припятствовать его счастью с другой… — прерывая слова всхлипыванием, сказала Ирена Станиславовна.
— Такие мысли делают честь вашему сердцу, сударыня, сердцу, которого не стоил покойный… Вы молоды, вы найдете еще человека, который достойно оценит его…
— Никогда, ваше величество…
Император слегка улыбнулся.
— Это всегда говорится под впечатлением свежей сердечной раны.
— Дозвольте, ваше величество удалиться в монастырь… и избавьте меня от состояния покойного… Сделайте для меня эту последнюю милость… Моего ребенка — Ирена Станиславовна потупилась, — я тоже посвящу Богу.
Она неожиданно для государя сползла с кресла, опустилась на колени у его ног и зарыдала. Павел Петрович вскочил.
— Встаньте и успокойтесь! — воскликнул он и, снова наклонившись к ней, взял ее за локоть правой руки.
Она встала и скорее упала; нежели села в кресло.
— Исполните мою просьбу, ваше величество… — простонала она.
— Нет, тысячу раз нет… До сих пор я оказывал вам, как вы утверждаете, милость исполнением ваших просьб, теперь я окажу ее вам неисполнением… И это будет опять справедливо, потому что ваше настоящее желание нелепо и противоестественно… Как ваш государь, я запрещаю вам думать о монастыре и об отказе от состояния, которое ваше по праву, которое вы заслужили перенесенными страданиями… Слышите, я приказываю это вам, как император… Подумайте о вашем ребенке…
Государь встал. Ирена Станиславовна тоже поднялась с кресла.
— До свиданья… — сказал государь. — Вы меня поняли?
Он подал ей руку.
— Поняла и повинуюсь… — прошептала Ирена и почтительно облобызала руку императора, облив ее слезами.
Он проводил ее из кабинета до приемной, где и продолжался прием. Ирена Станиславовна уехала из дворца, довольная искусно разыгранной комедией.
На чувствительного по природе Павла Петровича она произвела сильное впечатление. Он не замедлил рассказать о ее самоотверженной любви близким придворным. Те разнесли с прикрасами по гостиным эту сцену приема государем Олениной.
Репутация несчастной женщины с разбитым сердцем была упрочена за Иреной Станиславовной.
XII
ЕЩЕ ЖЕРТВА
Над домом Похвисневых разразились один за другим два тяжелых удара.
Самоубийство Виктора Павловича Оленина не было в числе их.
Хотя привезенная из дворца и едва оправившаяся от истерического припадка Зинаида Владимировна и сообщила своим домашним страшную новость, но она не произвела на Владимира Сергеевича, ни на Ираиду Ивановну особенного впечатления.