Короткий деловой визит
Шрифт:
– Он рисует!
– завопил Ги.
– Репей мне под скафандр, братцы, если он не рисует!
– Интересно, чем он это делает?
– Первеев поднял руку, словно намереваясь почесать гермошлем.
– Не чем, а что...
Короче говоря, кто из них сделал первый шаг - неизвестно.
Дашков отсмотрел фрагмент, чарщангинский андроид вежливо осведомился, не переключить ли линию на непосредственную трансляцию с Луны, благо приемник на правительственном мобиле это позволял.
"Чуть погодя, - сказал Дашков.
– Все члены Совета в воздухе?" - "Ласкарис уже приземлился".
– Полагаю,
– Гм...
– позволил себе Левров.
– В чем дело?
– По какому принципу должен определяться круг этих специалистов?
– По принципу пригодности. Передайте - на усмотрение Миграняна. Лингвисты, вирусологи, кибермеханики и робопсихологи...
У него перед глазами невольно возник последний кадр только что просмотренного сообщения с Луны - массивная фигура, скромно притулившаяся на камешке и задумчиво глядящая на Землю.
"Начнем совещание, товарищи", - проговорил он, досадливо замечая, как садится голос, всегда так, когда раньше времени разбудят...
А они продолжали идти навстречу друг другу, и между ними оставалось не более сорока метров. Шли молча, напряженно вслушиваясь в дыхание друг друга; с каждым шагом все яснее обозначалась неслыханность происходившего - и невозможность вернуться к исходной ситуации. Нужно было срочно придумывать, что же, в конце концов, делать, когда они столкнутся нос к носу, но никому из них не пришло в голову попросту посоветоваться с космодромным начальством, которое их пока, по-видимому, не замечало: все телеобъективы, ближние и дальние, передавали крупным планом героя дня и ничего другого.
– Ребята, - не выдержал простодушный Первеев, - неудобно как-то вчетвером на одного...
– Верно. Я впереди, вы страхуете в шести метрах.
– В такие минуты Джанг Фаттах, как никто из них, умел принимать молниеносные и безошибочные решения.
Кроме того, он был старшим как по возрасту, так и по должности. Первеев и Габорги - близнецов, когда они действовали в паре, иначе никто не называл придержали шаг. И только теперь сухощавая фигурка Фаттаха, стройная даже в скафандре, появилась в поле зрения Миграняна.
"Что там за четверка?!
– загремел в шлемофонах его голос.
– Я же сказал стоять!!! Мушкетеры нашлись! Кто?"
Он прекрасно видел кто. Цвет скафандров - космодромные ремонтники, по номерам он знал каждого. Впрочем, и без номеров. Вот только Ги и Габора он путал - даже в душевой, не то что в скафандрах. Кричал он от отчаяния, потому что тоже не знал, что делать дальше.
"Назад!.."
– Нельзя, Карен Месропович, - негромко проговорил Фаттах, замедляя шаги, но не останавливаясь.
– Теперь уже нельзя.
Тусклая оловянная громадина катила прямо на него, выписывая едва уловимую синусоиду, как конькобежец. Две тумбы, чтобы не сказать - ноги, не шагали, а едва заметно пружинили, плавно выгибаясь то вправо, то влево. Фаттах подумал-подумал да и передразнил - тоже повел коленками туда и сюда. Гость увидел - хотя чем бы ему видеть?
–
Фаттах заставил себя улыбнуться, но улыбка никак не хотела держаться на узком сухом лице, окаменевшем от напряжения. Прозрачный шлем с обязательным номером на макушке позволял видеть небольшую изящную голову, как у большинства инопланетников, бритую наголо. Именно голова, а не лицо, почему-то чрезвычайно заинтересовала пришельца. Фаттах почувствовал, что его разворачивают влево, - он повернулся в профиль; упершееся в подбородок щупальце (или все-таки рука?) произвело обратное движение - он повернулся вправо; тогда пришелец откатился чуть- чуть назад и, как показалось Фаттаху, беспомощно оглянулся на висевшую над ними Землю - и опять на Фаттаха - и снова на Землю...
А потом он присел, выгнув опорные тумбы колесом, и принялся что-то чертить на одной из каменных плит, предназначенных для фундамента новой обсерватории. Фаттах нагнулся - на сером камне ярко-розовым мелком был нарисован не то череп, не то Африка.
– Уф-ф-ф...
– облегченно выдохнул Джанг.
– Есть контакт! Они выпрямились и стояли теперь друг напротив друга совершенно спокойно. Фаттах только теперь заметил, что где-то в глубине маслянисто-оловянного покрытия пришельца угадывается чрезвычайно тонкая ячеистая структура, - именно эти ячейки, сжимаясь, позволяли ему совершать движения.
– Он меня разглядывает, - проговорил он негромко, улыбаясь уже без принуждения, - на голове у него строчечка крошечных линз, вертикальных, словно кошачьи зрачки. Мелок утоплен в это самое... Олово. Или каучук. Мне бы кусочек мела...
Чего не было, того не было.
– Ну что, пошли посмотрим твой кораблик?
– обращаясь к пришельцу, будто к старому знакомому, проговорил Джанг.
– К тебе, к тебе! Он протянул руку в направлении межпланетной "волнушки". Гость полуобернулся, - значит, обзор у него был не круговой - и точно таким же движением показал на купол "Шапито". Потом согнул левую руку - нет, все-таки это воспринималось как щупальце или на худой конец пожарный шланг - и розовым мелком нарисовал на своей "голове" человеческие губы.
Нарисовал - и стер.
– Вам видно, Карен Месропович?
– негромко, словно гость мог его услышать, проговорил Фаттах.
– У него сверху вроде ведерка вверх донышком, но мне почему-то чудится, что оно... как бы сказать... с настроением. То на нем удивление, то нетерпение, то телячий восторг...
"На ведре?"
– Не верите? Вас бы сюда, Карен Месропович...
"Вот уж воистину - меня бы туда! Только от меня до вас - шестнадцать километров. Пока я долечу, вы там такую самодеятельность развернете... А сейчас - хватит. Дашков со всем Советом уже летит, вот им и карты в руки. А ты - давай сворачивай контакт, первая беседа не должна быть продолжительной".