Короткое замыкание антиподов
Шрифт:
– Ученые этнографы? – уточнила Берилл.
– Ага. И ближайший вироплан летит их спасать. Хули они туда полезли в такое время?
– Какое – такое? – спросила она.
– Я не очень врубаюсь в эту политику, - ответил тан-командор, - Короче: там фарш из невезучих организмов. Вот. Этот канак проходит на бреющем полете вот досюда… Ты следишь?... Здесь он садится в джунглях, подбирает сивилов, и проходит вот так…
Палец тан-командора прочертил извилистую линию вдоль каких-то рек пересекающих Борнео на восток, через половину Саравака и весь Сабах до моря Сулу.
– …Над рекой можно лететь ниже уровня радаров, а если ты вылезешь выше, то мигом нарвешься на чьи-нибудь зенитки. А сейчас вироплан над нейтральным морем, в полста милях от нас. Мы его прикрываем. Подлетное время 8 минут.
– А почему он полетел так далеко? – удивилась репортер, - Ведь Саравак не такая уж отсталая провинция. Там, судя по карте, есть города, и наверняка есть медицина.
– Карта устарела дня на три, - ответил папуас, - Сейчас там точно есть только одно.
– Что? – не поняла Берилл.
– Война, вот что, - он хлопнул ладонью по карте, - Поэтому, ближайшие нормальные пункты, это меганезийский Бай-Транг, и Ситанг. Но обратно лететь ему было нельзя, точно бы сбили, Выбор одного из одного. Такие дела… Ага! Медицина прибыла.
В морские ворота «кооперативной фермы водорослей» на приличной скорости въехал большой снежно-белый катер с ярким красным ромбом на борту, и подрулил к той же лестнице, около которой несколько минут назад парковался полицейский акваглайдер. Послышался оживленный обмен репликами на смеси креольского и английского.
– А в каком состоянии наши ученые? – спросила австралийка.
– Не знаю, - Гууй пожал плечами, - Тот парень, канак, ни разу не медик. Он говорит: «живые», а подробности, как бы… Ага, вот он летит.
Сначала Берилл не поняла, какой формы этот едва заметный на фоне неба объект. Минутой позже, когда вироплан сел на воду около медицинского катера, она смогла рассмотреть крестообразный несущий винт с широкими лопастями, короткие крылья, толкающий пропеллер, похожий на турбину, и прозрачный обтекаемый фюзеляж. Тем временем, произошла некоторая суета, и из люка в фюзеляже медики извлекли двух человек: один, кажется, был серьезно травмирован. Что со вторым – Берилл не поняла, однако было видно, что тоже не все в порядке.
– Извините, доктор! Я из прессы! Я могу посмотреть, что с ними?! – крикнула она, перегнувшись через парапет веранды.
– Мэм, пожалуйста, не сейчас, - ответил солидный дядька, креол в белом халате, - Я обязательно разрешу вам увидеться с ними ближе к вечеру.
– Спасибо, доктор. Но, их жизнь, хотя бы, вне опасности?
– Я оцениваю состояние, как некритическое, - уклончиво ответил он, - Извините, мэм, срочно надо ехать. До вечера.
– До вечера, - растерянно сказала она и, вдруг обнаружила, что вироплан подъехал к соседней лесенке, и на платформу взобрался сначала мужчина - англосакс лет 45 в типично туристическом костюме (заляпанном какими-то бурыми пятнами и местами порванном), а следом - молодой темнокожий парень в меганезийской униформе.
Оба проскочили мимо веранды, прежде, чем она успела их окликнуть, и за тонкой фанерной перегородкой послышался короткий обмен репликами.
– Суб-лейтенант Каси
– Тан-командор Гууй.
– Ага. Горячая вода есть?
– Вон там ванная.
– А зеленуха?
– Фляга на столе
– Yo! Iri!
Австралийка уже намеревалась пойти на звук, но тут на веранду вернулся Гууй.
– Все ОК, Берилл. Оставайтесь здесь. Сейчас они подойдут.
– А они в порядке? Мне показалось, что на одежде пятна крови.
– Ну, - согласился папуас, - Только, по ходу, это не его кровь.
– Ты уверен?
– Ну, - снова подтвердил он и, сложив ладони рупором, крикнул кому-то, вероятно, находящемуся на открытой части платформы - Хэй! Бэйкер! Откати этот вироплан на резервную площадку! Парень-пилот сегодня никуда не полетит!
– Да, шеф, - раздался голос с той стороны.
Послышались шаркающие шаги, на веранду вышел англосакс в заляпанном засохшей кровью и грязью туристическом костюме и, громко произнеся: «Уф!», опустился на бамбуковый стул, скрипнувший под его тяжестью.
– Это Берилл Коллинз с вашего TV из Сиднея, - сообщил ему тан-командор.
– Вот как? – устало отозвался тот, - Добрый день, Берилл. Я доктор Стаут Мэллори, из Брисбена. Университетский центр этнографии и системной социологии.
– Я рада, что вы в порядке, док Стаут, - сказала она, - Вы не могли бы рассказать, что произошло с вашей экспедицией? Мы сейчас в прямом эфире сетевого потока «WIN Television» и, я думаю, австралийцы хотят понять, как это… Это…
– Это, - повторил этнограф, - Трудно подобрать слова, не так ли?
– Да, - призналась она, - Я даже не могу сформулировать конкретные вопросы.
– В таком случае, Берилл, я изложу последовательность событий. Мы исследовали особенности социальной организации одного из племен этноса ибан, находящегося практически в нативном состоянии. Они почти не соприкасались с цивилизацией. Это крайне редкий случай в наше время. И нам повезло, что мы нашли с ними контакт. В большинстве случаев, если племя остается нативным, то только благодаря тому, что избегает любых контактов с носителями цивилизации, включая и ученых.
– Да, - репортер кивнула, - я поняла суть проблемы.
– …К сожалению, - продолжил Мэллори, - Мы мало что успели. В конце сентября в джунглях начало появляться современное стрелковое оружие. Огромное количество оружия. Тысячи единиц автоматов… Не знаю, какой марки, я не спец в этом.
– Извините, док Стаут, а разве раньше там вообще не было современного оружия?
– Было в небольшом количестве, - сказал он, - у военизированной охраны фактории, которая занималась лесозаготовкой, и у полиции городка. Но это племя жило в ста с лишним километрах от этого городка и фактории. Кроме того, малазийские власти тщательно следили, чтобы ружья и автоматы не попадали к даякам. Власти не без оснований полагали, что современное оружие может привести к эскалации такого традиционного для даяков явления, как охота за головами. С этим явлением боролись неадекватным методом британские Белые Раджи. Джеймс Брук из Британской Ост-Индской компании в 1842 году основал Кучинг, столицу Саравака, и стал там первым раджей. В течение ста лет, Белые Раджи, под угрозой казни, обращали даяков в ислам, полагая, что это улучшит нравы. Странно, не правда ли? А в 1946-м последний раджа Чарльз Брук, передал Саравак Британии, и в следующий период, Лондон продолжал политику исламизации, из соображений поддержки Малайзии и султаната Бруней.