Шрифт:
Дмитрий Серков
Корпорация «Коррупция»
Это все – рядом с вами, впритирочку с вами,
но – не видимо вам…
Александр Солженицын
«Архипелаг Гулаг»
Вступление
Этого
…День обещался быть солнечным и теплым. Одним из тех, в которые несмотря ни на
какие невзгоды, улыбаешься навстречу солнцу, радуешься каждой мелочи, дышишь
полной грудью. Все-таки первая суббота лета! Впереди еще куча времени для работы и
отдыха, а до слякоти осени и промозглых зимних ветров так далеко. Сегодня все должно
было сложиться иначе. Не вышло.
Смерть!
Там за чертой может быть только темная, холодная и бездушная смерть. Конец всего
сущего. Просто конец. Финал затянувшегося, но жутко увлекательного спектакля под
названием «Жизнь». Занавес, поклон, аплодисменты. Восторженные крики поклонников.
Бис! Браво! Оркестр, слезы сожаления, нестерпимая горечь утраты.
Реальная жизнь – не театральная постановка – ее не переиграешь и не перезагрузишь
кнопкой «reset», не исправишь ошибки и не отойдешь на шаг назад. Только вперед! Вперед
бесстрашно, но с головой. Взвешивая каждый поступок, ступая аккуратно, с чрезвычайной
осторожностью, чтобы зря не обидеть, чтоб без повода не затоптать. Нельзя за спиной
оставлять обиженных и обделенных, все враги должны быть только перед глазами,
обязательно обозримы и осязаемы. Только тогда их действия можно предугадать. Позади –
исключительно благодатная почва и осчастливленные судьбы, благодарные люди и
исполненный долг. Долг перед страной, долг перед городом, долг перед друзьями, долг
перед семьей…
Нет, с семьей все не так. Все сложнее. Намного сложнее. Пока исполнял долг перед
Родиной – не до них было. Любил, скучал, переживал, даже заботился как мог… Тогда так
казалось… А на самом-то деле – забросил самых дорогих сердцу людей, по недомыслию
оставил на произвол судьбы, прикрывшись высокими идеалами. Когда осознал –
прослезился и ужаснулся собственной безалаберности и бездушности. Все не так должно
было быть: не карьеру надо было строить, а жизнь устраивать. Для семьи, для жены и
детишек… Вовремя спохватился, прозрел. Птицу счастья буквально за хвост поймал, в
последний момент, удержал в своих руках, не дал распасться дорогому по крупицам. Да и
шанс удачный подвернулся. Сменил рискованную службу на безопасную, но не менее
полезную. Раньше на благо обществу служил и сейчас продолжил. Только в несколько
иной ипостаси.
Жена хоть переживать да волноваться за него перестала. Успокоилась немного.
Поняла, что вот он, рядышком. Дома, конечно, ночевать не многим чаще стал, но ей не
забывал повторять, что гражданская служба все больше кабинетная да застольная – работа
с документами и населением. Опасность для здоровья несравнимо меньшая – задницу
насидеть и пузо нажрать. Нервы, конечно, железные надо иметь – население у нас то еще!
– но с народом он всегда общий язык умел находить, что раньше, что сейчас…
Но сейчас все иначе.
Смерть!
В мир иной как-то совсем не хотелось.
Не успел еще осуществить задуманное. Планов – громадьё, времени… Можно
поторговаться еще… Нужно торговаться! Жизненно необходимо. Туда-то он всегда успеет,
а здесь еще дела остались. Очень уж хочется самому услышать рукоплескание публики,
восторженные крики толпы, хочется до конца дописать пьесу под названием «Жизненный
путь Бориса Андреевича Штурмина, храброго бойца и достойного сына Отчизны, героя
нашего времени». И не просто дописать, поставив жирную точку, а изложить подробно и
достойно, со всеми изгибами и поворотами, лаконично описать подвиги и заслуги. Не из
гордыни, нет. Только чтоб последующие поколения могли правильно оценить масштаб
личности, взвесить содеянное, осознать оставленное наследие.
По-любому выходило, что рано прощаться, рано снимать со своих плеч груз
возложенных обязанностей и обязательств, рано расписываться в собственном бессилии.
Есть еще порох в пороховницах! Бороться надо до конца…
А конец вот он. Недалеко. Что называется, в шаговой доступности.
Казавшееся бездонным жерло пистолетного ствола смотрело ему точно между глаз.
Рука, державшая оружие, на удивление не дрожала. Глаза глядели холодно и беспощадно.
Хотя ему как-то показалось, что во взгляде промелькнула даже толика сожаления, грусти.
Привиделось, наверное…
Летом утро наступает рано, и за окном уже совсем рассвело. Сумерки быстро
рассеялись, поддавшись напору сильных лучей июньского солнца. Небо налилось
бирюзовой синевой, прогнав мерцающие звезды, шаловливо игралось зайчиками на
стеклах припаркованных автомобилей и стенах домов. Город лениво просыпался,
субботнее утро медленно вползало во дворы. Деревья бодро шелестели изумрудной