Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век
Шрифт:
– Что?.. – задохнулась я.
Но творец уже опустился на песок и прикрыл глаза. Плюхнувшись рядом, я в тревоге стала ждать, и это ожидание просто убивало. Неожиданно земля содрогнулась, город медленно стал подниматься вверх. Практически тут же камни, которые Фордайс переместил из каменоломни, начали залетать под город, скрываясь в темном провале.
Когда камней не осталось, Гераклион с грохотом, скрежетом и пылью вновь занял свое место. Кажется, на лекции нам говорили, что этот прекрасный город
Несомненно, землетрясения город не выдержал бы. Но не теперь.
Услышав шорох, я увидела, как Редклиф заваливается на бок.
– Вот что за мужчина?! – прорычала, падая рядом на колени и начиная потрошить рюкзак на предмет еды.
Мясо не годится, а вот молоко подойдет.
Приподняв голову Фордайса, я начала осторожно вливать напиток ему в рот. Так, постепенно, ушел весь термос, и я стала ждать. Прыгнуть в свое время мы не могли: я не была уверена, что Редклиф вынесет перенос. Нужно, чтобы он накопил силы.
Однако время играло против нас, и примерно через полчаса послышались голоса. Я не знала местных языков, поэтому заметалась, не представляя, что делать. Бежать или нет?
– Уходи, – неожиданно раздался хриплый голос.
Неужели очнулся?
– Это творцы. Я не могу сказать, из какого времени, но они явно поняли, что город не просто так взлетел на воздух, и ищут нас. Уходи.
– Ты можешь переместиться?
– Нет. Уходи.
Значит, он понял речь незнакомцев. Похоже, дела наши плохи. Так, Настя, соберись и успокойся. Думай.
Единственно разумным выходом было затаиться в каменоломне и попробовать переждать. Голоса приближались, и времени на раздумья не осталось.
С трудом взвалив на себя рюкзак и Фордайса, я, еле переставляя ноги, побрела к каменоломне.
– Что ты делаешь, сумасшедшая?
– Заткнись, а? У нас и так ситуация критическая, да еще ты тут каркаешь, – пропыхтела я.
Но Фордайс все-таки накаркал. Песок под ногами неожиданно провалился, и мы кубарем покатились вниз. Остановиться не получалось, песок лез в рот, нос. Надеяться, что нас не услышали, было глупо: мой вскрик при падении разнесся далеко по округе. Значит, выход только один.
– Уходи. Ты даже не знаешь, что с тобой могут сделать, чтобы узнать наше задание. К тому же ты женщина. Немедленно возвращайся в наше время. Это приказ! – из последних сил прорычал Фордайс.
И я послушалась. Не знаю, хватит ли у меня сил, но здесь его одного я точно не оставлю.
Обхватив Редклифа руками и ногами – выдох, рывок – я совершила прыжок. Тело пронзила сильнейшая боль, и последнее, что я увидела, прежде чем отключиться, была комната в Цитадели.
Мы дома!
Глава 10
Клин клином
Когда я открыла глаза, то поняла, что нахожусь в больнице. Рядом в кресле спал Фордайс. Он осунулся, под глазами залегли круги, на лице многодневная щетина. Сколько я была без сознания?
Едва пошевелившись, я потревожила капельницу и разбудила Редклифа. Заметив, что я очнулась, он резко встал и подошел ко мне.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. А если снимешь с меня эти трубки, что торчат в моих венах, будет еще лучше.
– Сначала приглашу врача, – мрачно заметил творец, нажав кнопку. – И как только мне подтвердят, что ты пошла на поправку, мы поговорим. Серьезно поговорим!
– И это благодарность за спасение жизни, – вздохнула я.
Редклиф побледнел и осторожно прикоснулся к моей щеке рукой.
– Даже не представляешь, как я испугался, когда узнал, в каком ты состоянии. Ты чуть не умерла, – едва шептал князь.
Я прикрыла глаза, позволяя себе на несколько секунд насладиться его прикосновением. Ведь немножечко можно…
– Ну да, не уберег. Ты же обещал отцу…
– Да… – Он убрал руку.
В это время в палату вошли врачи.
– Маме сообщил? – только и успела спросить я.
– Нет, только Евдокии. Если бы твое состояние стало критическим, я бы позвонил Евгении.
Конечно, незачем ее волновать. В памяти снова всплыли рисунки матери – душа заболела, и учащенное биение сердца отразилось на мониторах.
Еще неделю я провела в больнице. Меня навещали Редклиф, бабушка, глава корпорации. Я была рада всех видеть… но замкнулась в себе.
Что делать, если понимаешь, что готова жизнью пожертвовать ради человека, который не отвечает тебе взаимностью?
Конечно, эти перемены заметили окружающие и стали интересоваться причинами такого состояния, но я уходила от ответа.
Фордайс в перерывах между нравоучениями по поводу невыполнения его приказов не раз пытался выяснить, что у меня случилось. Но я каждый раз отвечала, что дело в работе, в учебе и что я наконец-то вняла его совету стать серьезнее. Творец хмурился, но молчал.
Мы много работали: как и говорил глава Лемнискату, задания сыпались на нас как из рога изобилия. Разные эпохи, разные места. Иногда бывало, что совершали по два прыжка в день, и я приходила домой, чтобы только поесть и свалиться без сил.
В редкие свободные часы мне приходилось тренировать свой дар – опять же с творцом. Я прошла курсы истории в корпорации, готовилась к экзаменам. Казалось, времени на переживания нет, но в действительности все было не так.
С каждым днем я страдала все сильнее и сильнее. Практически все свое время я находилась вместе с Редклифом, и его присутствие, взгляды, общение с ним совсем не помогали мне смириться или забыть.