Корпорация «Попс»
Шрифт:
— Да, почему ты так уверена? — подхватывает дедушка.
— Потому что я никогда не встречала людей из будущего, — говорит она. — Если бы способ вернуться вспять был когда-нибудь изобретен, люди бы то и дело возвращались. Это логично. История кишела бы странными вывертами и отклонениями, их вызывали бы жители будущего, их визиты и вмешательство. Букмекерские конторы были бы битком набиты людьми из будущего. Все время пропадали бы вещи. Но ничего этого не происходит. Поэтому можно сделать вывод, что способ путешествовать в прошлое никогда не будет изобретен или открыт.
— Может, его просто еще не открыли в будущем, — возражаю я.
— Алиса, обдумай эту проблему логически, — говорит бабушка. — Не имеет значения, когда именно в будущем было бы изобретено путешествие в прошлое. Если бы оно хоть когда-нибудьбыло открыто, люди будущего появлялись бы в нашем времени прямо сейчас.
— Может, путешественники во времени невидимы, — подсказывает дедушка, — и не могут ничего изменить. Тогда люди все время путешествовали бы в прошлое, и никто бы ни о чем не догадывался.
— Что ж, да: это решило бы ваш парадокс, правда?
— Почему ты говоришь только «путешествие в прошлое»? — спрашиваю я бабушку. — А в будущее?
— Ну, путешествие в будущее теоретически возможно, согласно теориям Эйнштейна. Нужно только достать звездолет и очень-очень быстро куда-нибудь полететь. Когда вернешься, на Земле пройдет больше времени, чем в твоем ускоряющемся космическом корабле.
От такого я затыкаюсь. Я этого не знала. Пока я думаю о стремительном, со свистом, полете в будущее, туда, где женщины с грудями в виде твердых конусов носят серебряные мини-юбки, бабушка встает и ставит на проигрыватель пластинку Баха.
Позже, когда мы едим суп, я забрасываю бабушку вопросами о путешествиях во времени и парадоксах, которые они могут породить. Кажется, парадоксы все как один касаются конкретно путешествий в прошлое, внесения изменений в то, что уже произошло. Путешествия в будущее не приводят ни к каким парадоксам, если не пытаться вернуться назад.
— Эйнштейнова вселенная — дорога с односторонним движением, это точно, — говорит бабушка, и дедушка от души хохочет.
— Объездной путь нам нужен, вот что, — всё похохатывая, говорит он.
В нашем деревенском центре только что построили небольшую сеть дорог с односторонним движением, о которой все почему-то все время шутят. Есть также план построить объездной путь, каков бы он ни был. Тоже повод для хохмочек. Я и не думала, что дороги бывают так забавны.
— Объездной путь, — повторяет бабушка. — Ха-ха-ха!..
— А кротовые норы? — вдруг говорит дедушка.
— Что такое кротовая нора? — спрашиваю я.
— Это потенциальный короткий переход сквозь время, — отвечает мне бабушка. И дедушке: — Питер, не глупи. Вполне ясно, что кротовые норы не существуют, а если бы и существовали, никто бы не смог сквозь них взаправду путешествовать.
— Хм-м, — только и говорит дедушка.
Я знаю, что значит хм-м. Хм-мзначит: математически, может, и нет; но ты же не можешь математически объяснить привидения или телепатию.Он заинтересовался такими вещами, только начав работу над «Манускриптом Войнича», но теперь это у него уже чуть ли не мания — думать, что в мире могут существовать «вещи», которых мы не понимаем за неимением средств. В таком случае, «Манускрипт Войнича» — это одно из средств или одна из вещей?
И тут меня поражает, что он и бабушка заняты совершенно противоположными делами. Он живет в сфере вопроса «что, если», а она — в сфере утверждения «маловероятно». Чтобы двигаться дальше, дедушке порой приходится формулировать гипотезы, которые противоречат интуиции или кажутся смехотворными. Что, если «Манускрипт Войнича» создан инопланетянами? Что, если он пришел из будущего и написан на языке, которого мы пока не знаем (это еще одна причина разговоров о путешествиях во времени)? Опять-таки, бабушка весь день работает с мнимыми числами и еще какой-то «дзета-функцией». А может, я и ошибаюсь. Может, они заняты одним и тем же; наступают на неразрешимые проблемы с парой-другой выдумок и неосязаемых теорий и пытаются убедить эти проблемы, так сказать, выйти из кустов. Бабушкины прыжки в неведомое порой просто-напросто труднее понять.
Она объясняла дедушке про кротовые норы, а теперь они беседуют о каком-то другом аспекте путешествий во времени, и она говорит что-то о математике по фамилии Гёдель, с которым как-то раз, давным-давно, встречалась. Она заканчивает фразу и смотрит на меня.
— Алиса, если ты действительно хочешь исследовать парадоксы, — говорит она, — тебе стоит посмотреть на то, что с ними сделал Гёдель.
Дедушка одаряет ее странным взглядом.
— А что он сделал? — спрашиваю я.
— Ну, объяснить все это целиком прямо сейчас я не могу, но, может, ты знаешь парадокс «Лжец»?
— «Все критяне лжецы»? — говорю я. — Этот, что ли?
Парадокс «Лжец» — одна из древнейших головоломок в мире. Эпименид, критянин, делает утверждение: «все критяне лжецы». Если он говорит правду, тогда он лжет. Но если он лжет, то он говорит правду, а это значит, что он лжет. От подобных штук мои мозги приятно туманятся. Как бы то ни было, это что-то вроде множества всех множеств.
— Да, — говорит бабушка. — В общем, Гёдель доказал, что всю математику в целом можно рассматривать как парадокс, вроде фразы «все критяне лжецы». Из-за того, что математика отсылает к самой себе и устанавливает свои собственные правила, ученые всегда боялись, что она может включать в себя противоречия на уровне глубочайших основ. Именно это Гёдель и продемонстрировал — конечно, гораздо более сложным способом. Я одолжу тебе книжку, если пообещаешь быть с ней осторожной. В ней также говорится про числовые коды. Гёдель изобрел код, который, по-моему, тебя заинтересует.