Корпорация «Просперити»
Шрифт:
Старые друзья поздоровались. Оба почувствовали грусть, невольно вспомнив былые времена, амбиции и планы. «Забавно, – подумал Тимур, – в принципе ведь мои самые смелые планы сбылись, только теперь они не кажутся такими смелыми и важными. Может быть, даже лучше, если не добиваешься своих целей, – меньше разочарования».
– Ну как карьера банковского аналитика, не разочаровала?
Алексей будто прочитал мысли Тимура и, как всегда, задал самый точный вопрос.
– Ну как сказать… По-разному бывает…
– Это понятно. Расскажешь, что тебя беспокоит?
«Вот так всегда. Не успел спросить, чем он сейчас занимается, как он уже перехватил инициативу. Вот что значит опытный переговорщик! А я ведь и правда понятия не имею, где он работает». Но Тимур, подавив раздражение, начал рассказывать. В конце концов, ведь
Все началось месяца четыре назад. Закончив анализ отчетности Крупенинского холдинга, он со спокойной душой написал клиентам рекомендации «покупать». Мало того, что результаты предыдущего квартала оказались выше ожидаемых, были и все основания полагать, что в дальнейшем позиции холдинга еще более укрепятся, так как мировые цены на алюминий продолжали расти. Вполне рутинная работа, разве что нечасто приходится читать столь профессиональную отчетность. Тимур вообще считал, что у Крупенина самая профессиональная команда управленцев на рынке. И поэтому был даже рад, что дела у компании идут хорошо. Рад совершенно бескорыстно – самому Тимуру по этическим соображениям запрещено вкладывать деньги в акции, ведь он первым узнает о результатах и может совершать операции раньше клиентов. Поэтому банки внимательно следят за тем, чтобы аналитики не занимались торговлей сами и у них не возникало соблазнов искажать картину в своих целях.
Следующим утром Тимур заглянул в биржевой терминал, гадая, «пробили» ли крупенинские акции десятипроцентный рост, но так и застыл с открытым ртом. Акции уже упали на три процента, но что еще хуже, падение продолжалось. Было очевидно, что кто-то «сливает» холдинг. Такое случается, когда дела идут плохо и есть риск банкротства. Но кому это могло прийти в голову сейчас, когда явно ожидался рост, и, подождав всего пару недель, можно было бы продать дороже? Он было хотел позвонить знакомому из крупенинского холдинга и узнать, чем дело, но тут телефон зазвонил сам. Вице-президент хотел знать, почему накануне вечером его лучший аналитик дал рекомендации покупать, а на следующий день акции упали… уже на пять процентов. Тимур стоял на своем. Причин для беспокойства нет. Экономически компания устойчива, явно идет биржевая игра на понижение. А это означает, что чем ниже акции упадут сегодня, тем выше будет рост завтра, так что теперь его рекомендации была «покупать срочно». Босс согласился с логикой Тимура и даже дал команду трейдерам увеличить позиции по холдингу и докупить акций еще на 10 миллионов долларов. В следующие дни падение продолжилось, но катастрофа случилась неделю спустя. По обыкновению, утром Тимур читал деловые новости, и его как громом поразил заголовок: «Крупенин продает алюминиевый завод. Имя покупателя не раскрывается». Тимур замер. Завод – жемчужина в крупенинском холдинге, большая часть надежд была связана именно с ним. Мировые цены по-прежнему на подъеме, и именно крупенинский завод в скором времени вообще должен стать крупнейшим мировым производителем этого металла. Тимур внимательно прочитал статью, но ситуация так и не прояснилась. Деловые газеты, опасаясь судебных исков, перестали проводить собственные расследования и предпочитали перепечатывать пресс-релизы корпораций, в лучшем случае исправляя орфографические и стилистические ошибки. Этот материал не был исключением. Автор на разные лады повторял, что с целью оптимизации портфеля совет директоров принял решение о продаже завода. Это позволит сосредоточиться на других, прорывных проектах. Сумма сделки тоже не упомянута.
Когда Тимур все-таки дозвонился до своего приятеля из холдинга, тот лишь сухо сообщил, что не может ничего сказать, и что официальная позиция компании изложена в пресс-релизе. Короткие гудки.
Шеф был в бешенстве. После продажи завода не могло быть и речи о том, чтобы акции вернулись хотя бы к прежним ценам. Клиенты, последовавшие совету Тимура, потеряли треть инвестиций, да и сам банк понес ощутимые потери. И Тимур почувствовал, что его начали подозревать в манипулировании рынком. Никто не понимал, как он мог так ошибиться.
С этого момента карьера пошла под откос. Тимур совершал одну ошибку за другой. Его проблема была в том, что он всегда старался сам делать вывод, а не следовать за другими, хотя знал, что многие из его коллег по цеху предпочитают простые решения: не утруждая
Тимур так не мог. Вернее, он просто не умел определять, что от него хотят услышать.
Ему казалось, что на рынке возникло что-то такое, о чем Тимур не знает. Этакая аномалия, искажающая информационное поле, но невидимая глазу. Или гигантский невидимый пылесос, высасывающий деньги в неведомую черную дыру.
– Ты, конечно, посчитал, сколько акций холдинга слили в первые дни?
Алексей оживился – разговор явно заинтересовал его не на шутку.
– Конечно. У меня получилось что-то около полумиллиарда долларов.
– Ого! А за завод сколько заплатили, не выяснил?
Первоначально информация о сделке не разглашалась, но так как акции холдинга продавались на бирже, компания обязана была публиковать отчетность. И вот, спустя три месяца после обвала, Тимур наконец получил квартальный отчет. Открыл файл и оцепенел. Документ ни в малейшей степени не походил на обычные материалы Крупенина, которые отличались ясностью и четкостью. Вместо обычных пятнадцати страниц перед Тимуром был 500-страничный том, изобиловавший таблицами, сносками, ссылками на приложения. Тимур проработал с ним без малого сутки. Ему казалось, что если прерваться, то нить повествования этого путаного документа прервется и ему придется делать все заново. На улице уже рассвело, когда Тимур очередной раз перепроверил вычисления. По всему выходило, что за завод заплачено около 600 миллионов. Маловато, конечно, но все равно на сделку под давлением не похоже. Поначалу у Тимура было подозрение, что завод у Крупенина отняли какие-нибудь «силовики», тем более, что покупателя так и не назвали: хотя «отжимать» активы у публичных компаний не принято, но и исключать нельзя. Однако по документам получалось, что за завод заплатили, и немало.
– Ну, правильно, – перебил Алексей. – Смотри, они сначала продают акции, получают деньги, а потом покупают завод.
– Я тоже так подумал, но зачем это делать, если у тебя уже есть акции? Зачем продавать их с потерями, чтобы потом купить завод, который по сути и так принадлежит тебе?
– Незачем, если продавец акций и покупатель завода – один человек. А что если люди разные, но деньги одни и те же?
– Погоди, ты хочешь сказать, что кто-то продал акции, получил деньги, а потом передал их покупателю, который и оплатил ими покупку завода? Все равно странно, зачем?
– Представим, что Крупенин решил вывести завод из холдинга. Он продает свои акции, дает деньги в долг посреднической фирме, а она покупает у него завод, возвращая его же собственные деньги. В итоге, у холдинга вместо завода вексель от фирмы-помойки на 600 миллионов. А помойка скорее всего завод уже перепродала и готовится к банкротству. Посмотри еще раз финансовый отчет Крупенина. Наверняка ты там увидишь подозрительные финансовые операции.
– То есть это афера Крупенина?
– Не обязательно. Ты мог быть прав насчет того, что это вынужденная сделка. Просто публичной компании спрятать рэкет нелегко, вот и пришлось выдумать такую схему. Но в любом случае, даже представить не могу, кто бы смог что-то отжать у Крупенина. И еще меня заинтересовала твоя идея насчет финансового пылесоса. Знаешь что, я, пожалуй, поговорю со знакомыми, может, чего подскажут.
У Тимура на душе стало легче. Алексей всегда умел внушить уверенность.
Мужчины попрощались.
Алексей перезвонил через два дня. Голос его звучал сухо и по-деловому.
– Привет. Мне пришлось спешно уехать по делам в Лондон. Тут прекрасная погода. По-моему, тебе стоит взять отпуск и тоже приехать сюда. Тут на днях выступает U2, могу взять билеты.
– Спасибо за приглашение. Но я не планировал сейчас отпуск, так что, наверное, в другой раз… А кстати, удалось ли что-нибудь узнать о…
– Напрасно, напрасно – оборвал Тимура Данц. – Я настоятельно тебе рекомендую развеяться. Ты явно заработался. Все о своих рынках думаешь. Еще, наверное, и с малознакомыми людьми обсуждаешь биржевые колебания. А этого делать не надо, никогда не надо! В общем, звони, когда прилетишь.
Данц положил трубку, не дожидаясь ответа. Тимур встревожился. Это было очень не похоже на Алексея, и что означала фраза, что не надо обсуждать рынки с посторонними? Одно было понятно: Алексей явно не хотел говорить по телефону.