Корпоративное бессознательное
Шрифт:
Эйди послушно кивнула. Кеорт не стал спрашивать, о каком будущем он говорит.
– Что было дальше? – спросил Эгер молчаливого гиганта. – Что вы делали после того, как сожгли почти всех моих коллег?
– Атаковали ставку «Такеда индастриз», – просто ответил Грин. – Их основные силы были уничтожены в долине Акерон. Всего через день после бомбардировки мы взяли штурмом их представительство. Корпорация «Такеда индастриз» на Терне-31 оказалась полностью поглощена нашей компанией.
– Наверно, вы недолго радовались, – сказал Эгер. – Катаклизм произошёл всего через три дня после бомбардировки долины Акерон.
– Катаклизм? – Эйди оживилась. – Вы про Крах? Вы знаете, что это было?
На несколько секунд повисла тишина. Слышно было только потрескивание углей в костре.
– Нет, – наконец ответил Эгер. – Я только знаю, что в одну секунду на всей планете перегорела практически вся электроника. Всё оборудование, всё оружие на электронных цепях. Вся военная и гражданская техника. Все ваши танки и мобильная артиллерия. – Он ухмыльнулся, глядя на Грина.
– Все ваши системы разведки и маскировки. – Грин вернул любезность. – Все средства связи и координации ваших точечных ударов. Мы остались без основной ударной силы, но вы стали слепы и глухи. И очень уязвимы.
– Нашим преимуществом всегда была не численность и дуболомные танковые бригады, а мобильность и секретность, – угрюмо отозвался Эгер. – Когда голографическая маскировка перестала действовать…
– Вам тут же пришёл конец, – сказал за него Грин. – Ваша знаменитая система «Филадельфия» больше вас не спасала. Все ваши стационарные объекты стали видимы невооружённым глазом. Ваши мобильные фабрики уже невозможно было перемещать. Крах посадил вас на мель, лишил всех ваших преимуществ. Катаклизм стал для вас фатальным.
– Так что это было? – спросила Эйди. – Почему всё перегорело?
– Никто не знает, – ответил Эгер.
– У меня есть одна версия, – сказал вдруг Грин. – Думаю, это была последняя акция «Такеда индастриз».
Эгер недоверчиво глянул на него.
– Вы же их уничтожили.
– Я слышал, что у них оставалось несколько человек на орбите. На спутнике специального назначения. – Грин помял огромные ладони. – Думаю, они применили какое-то экспериментальное оружие. В качестве последнего средства.
– Пожгли всю электронику с орбиты? – протянул Эгер. – И остались там… Ведь их орбитальный лифт тоже вышел из строя…
Он поднял глаза к чёрному небу, будто пытаясь увидеть там кружащий спутник. Кеорт представил, как в холодной пустоте летают вокруг планеты спутники и космические станции. Как темно внутри, как плавают в невесомости мёртвые тела людей, в одну секунду потерявших связь с планетой. Как высохшие глаза до сих пор глядят в иллюминаторы на затянутый облаками шар, откуда за ними никогда не придут.
Нет, это всё только в его воображении. Без корректировки все спутники уже давно сошли с орбиты. Он помотал головой. Над ними не летают мертвецы.
– Думаешь, они могли? – задумчиво произнёс Эгер. – Сумели вызвать катастрофу планетарных масштабов?
– Я не знаю. – Грин тоже поднял глаза вверх. – Это только версия. Возможно, такой мощный эффект – только случайность, не более. Может быть, они и не рассчитывали на такое. Оружие ведь было экспериментальным, если это действительно было оно. Теперь уже не у кого спросить. Мы действительно их всех уничтожили. Всех сотрудников планетарного представительства «Такеда индастриз».
В треске костра Кеорту послышался шёпот, далёкие крики. Заглянув в огонь, он увидел вместо веток горящие человеческие кости.
– В чём бы ни была причина катаклизма, последствия оказались роковыми, – продолжал Грин. – Все на планете в один миг остались без техники, без тяжёлого вооружения, без современных средств защиты. Рухнула вся инфраструктура, остановилось производство. И ни у кого больше не было связи с Землёй.
– Так и кончилась война? – Потяжелевшие веки почти полностью закрыли глаза Эйди, словно рассказ Грина и Эгера её вымотал. – То есть поглощение на этом кончилось… Ну, вы по крайней мере перестали убивать друг друга.
– Ликвидировать, – сказал Грин. – Правильно говорить «ликвидировать».
Кеорт вспомнил, что пять дней назад происходило на заводе в Селве. Каким словом это следовало назвать?
– Ничего не кончилось, – произнёс Эгер. – Всё вышло из строя, все танки и самолёты. Но приказы – они остались. Приказ действует, пока не будет отменён или пока задача не будет выполнена. Обстоятельства не могут отменить приказ.
– Но ведь всё так сильно изменилось… – сказала девушка.
– Это не имеет значения, – с нажимом произнёс Эгер. – Обстоятельства – ничто по сравнению с волей руководства. Сила приказа выше силы обстоятельств.
– Мы чинили то, что было сломано, – эхом отозвался Грин. – Восстанавливали, что можно было восстановить. Перепаивали перегоревшие схемы. Собирали из остатков сгоревшего вооружения новое. Шли в бой с тем, что есть.
– Приказы не отменены, – вторил ему Эгер. – Значит, мы должны продолжать их выполнять, несмотря ни на что.
Перед глазами у Кеорта всё начало расплываться. Голоса Грина и Эгера звучали из темноты, но будто принадлежали не им. Голоса словно рассказывали страшную сказку о войне, и они говорили не со светловолосой девушкой. Нет, они пытались что-то сказать ему. А он всё не понимал. Кеорт сжал виски ладонями и уставился в землю.
– Так война продолжается? – спросила Эйди. – То, что происходит в Селве – это всё то же поглощение?
– Да, – ответил Эгер. – Селва медленно разваливается на части. Заканчиваются продовольствие, энергия, боеприпасы. Но процесс не останавливается. Когда кончатся патроны, в Селве пойдут в ход камни и палки.
– Но это же глупо. Так много людей погибло. Всё разрушено. Здесь теперь уже сложно даже выжить. Нельзя продолжать делать так, как раньше.
Костёр быстро угасал, пламя давало уже совсем мало света. Грин медленно кивнул из темноты по другую сторону костра.