Корпоратка. Искушения Мередит Стаут
Шрифт:
— Мередиииит! Свет нашего вечера! Вы прямо как солнце в ночи! — все приветствовали ее сальными ухмылками. Она уже успела между делом завести знакомства среди депутатов. Всем им она говорила одно и то же: «просто Мередит».
— Присаживайтесь с нами, директор Стаут! По партеечке. Мне рассказывали, вы — искушенный игрок.
— Нет, господа, благодарю, я сегодня по маленькой. Десятку за плохое шампанское и скверную музыку я сегодня уже всадила.
За столом оценили ее шутку. Каждый из них тоже внес десять тысяч за возможность присутствовать здесь.
— Фонд Ричарда Найта, господи помилуй, — возмутился один из депутатов. — У них миллиарды на счетах, а они собирают по грошу с честных служак.
— А они так и делают свои миллиарды. — Мередит улыбнулась совершенно обезоруживающей улыбкой. — Десятка с меня, десятка с вас, десятка с вон той полной дамы, и получаются миллиарды.
— Не поспоришь. Математика — совершенно безжалостная штука. Страдает, как всегда, простой народ.
За столом покивали с постными лицами: понимаем, дескать. Хотя было и дураку понятно, что никакой ты не «простой народ», когда у тебя есть лишняя десятка, чтобы за столом посидеть. Напротив, все эти морды как раз тот самый «народ» и грабят.
— Да присаживайтесь вы, мисс Стаут. У нас Техасский. Все по-честному. Начинаем с пятисот евробаксов, ставками не душим, чисто джентльменская игра. Выигрыш-то все равно в Фонд Найта идет.
— Все еще пас, — Мередит обворожительно улыбнулась. — К тому же, я так и вижу блеск в ваших бесстыжих взглядах. Так и мечтаете оставить бедную женщину без штанов!
Ответом ей стал дружный смех.
— Не вините их за это, Мередит. Кто угодно на месте этих старых кобелей вывесил бы язык.
— Отличная попытка убедить меня в том, что вы видите во мне не только простушку из Техаса, которую можно развести на деньги, но и красивую женщину, которая перед вами еще и станцует потом за долги. Комиссар Фолтер, могу я рассчитывать на ваше внимание после этой напряженной игры?
— Да у меня всего лишь стрит-флеш. С этими шулерами за столом это означает, надо сбрасывать. — Он расхохотался своей лошадиной пастью, откладывая карты.
Их проводили компанейским смехом, с шутками и прибаутками.
Мередит отвела его за столик.
— Присядем?
— С удовольствием. Что случилось, Мередит? Вы не против, если я буду вас так звать?
Фолтер нажевывал сигару, в то же время ощупывая собеседницу взглядом. Этот взгляд взвешивал ее грудь, ощупывал талию, проскальзывал в разрез платья. Мередит нарочно села так, чтобы ему лучше было видно, — не напротив, а рядом с ним, и закинула ногу на ногу, чтобы пола платья съехала, обнажая бедро и колено. При этом она делала вид, будто в упор не замечает его похотливого взгляда и очаровательно ему улыбалась:
— Я сто раз сама говорила вам звать меня так, комиссар.
— Джеральд.
— Джеральд, — повторила она обворожительным голосом американской красавицы из фильмов. — Вы уже поняли, в чем дело. Как всегда, дева в беде.
— Я никогда не позволю этой беде случиться. Что я могу сделать для вас?
Он был пьян. Она пила с ним и весело улыбалась. Чем пьянее он, тем проще ему будет согласиться. Но и рассчитывать на то, что его удастся развести по синей лавочке тоже было наивно. Фолтер — тертый калач, он знает все о коррупции. Можно было надеяться только на то, что удастся выбить скидку.
Она просила о многом и понимала, что придется пойти на жертвы. И все эти жертвы она должна была приносить с очаровательной улыбкой.
Он напивался, обещая ей любую помощь. Но нужно было понимать, что стоит за этими чистосердечными обещаниями. Такие типы за свою помощь дерут три шкуры, обдирают как липку. Вот только Мередит готова была идти ва-банк.
— Давайте начистоту, Джеральд. Я интересна вам.
— Мне, и всем остальным ста мужчинам в этом помещении. От вас не отводят взгляда. Отпираться неразумно. Любому было бы наслаждением общество такой женщины, как вы.
— Но кроме шуток…
Их взгляды пересеклись. Мередит смотрела ему в лицо с вызовом, подстрекала его улыбкой.
Его толстая ладонь под скатертью стола легла на ее голое колено, а она улыбнулась шире, поощряя его. Тогда его ладонь поползла выше по бедру, и глубже в разрез платья — его пальцы лежали на внутренней стороне бедра.
— Мы оба знаем, Мередит, что этого не случится, — нагло произнес Фолтер, пуская из пасти кольца дыма. Но руку с ее бедра так и не убрал.
Мередит хлопнула ресницами:
— Опасаетесь зайти слишком далеко? Разумно. Просто дайте мне сигнал, мы ведь знаем, всегда есть альтернатива.
Теперь уже она шантажировала его. С первого-то раза он не оценил, какое сокровище лежит в его ладони. Она более прямо давала ему понять, чего он лишится, если сейчас сдаст назад. Мацать директора Милитеха за ляжку — одним богам доступно такое удовольствие.
— Как насчет двухсот тысяч? — произнесла она, отведя от него взгляд чтобы прикурить. Но руку его с себя пока не снимала.
Фолтер погладил ее по бедру. Вниз, до колена, потом вверх, опасно близко…
— Мне придется выложиться по полной, чтобы оказать вам любезность, Мередит. Я прошу не для себя. У этой телеги слишком много колес, и все нуждаются в смазке. Просто не хочу утруждать вас перечислением всей той массы людей, которую мне придется пройти. В суде, у себя в НСПД, в пенитенциарной системе… Уместнее было бы говорить о пятистах тысячах…
Мередит кокетливо улыбнулась.
— Я понимаю… Но как насчет небольшого шага вперед в наших… деловых отношениях? Навстречу друг другу?
Она бережно подняла его ладонь со своей коленки, сняла ногу с ноги и поставила, чуть разведя в стороны. Но не стала покрывать оголившуюся в разрезе ногу, а положила на нее ладонь Фолтера.
С провокационной улыбкой она смотрела ему в лицо и видела, как в его взгляде жадность борется с искушением.
Искушение победило. Его ладонь поползла вверх, пальцы коснулись обнаженной плоти ее внешних губ — она пошла на битву без нижнего белья. Ощупали ее гладкий лобок и вульву.
Она взмахнула ресницами, прикрыв на пару мгновений век. Так, будто его прикосновения были ей приятны.