Корпоратка. Искушения Мередит Стаут
Шрифт:
— Небольшая скидка взамен на признательность, — Мередит снова обворожительно улыбнулась ему, пока его пальцы мяли ее вагину, немного проникая внутрь.
Когда свинья меньше всего ожидает подвоха, ее с размаха бьют кувалдой по башке, ломая череп. Фолтер даже позабыл о сигаре в другой своей руке. Брать его тепленьким нужно было сейчас.
— Давайте сойдемся на трехстах тысячах. Не думайте об этом, как о недополученной прибыли. Пусть это станет инвестицией… Вложением в наши будущие проекты.
Двести кусков против ебли, думала Мередит, с улыбкой покидая виллу и направляясь к своему мустангу. Да я самая дорогая индивидуалка в Найт-Сити!
Недешево. Но цель того стоит.
Надо будет — выложу столько денег, сколько потребуется.
Надо будет — буду скакать на членах и счастливо улыбаться.
Надо будет — хоть весь город атомной бомбой подорву.
Цена мне не важна. Я доберусь до этого сукина сына, чего бы оно мне не стоило.
22. Дело о голой бабе
Фойе первого этажа офиса корпорации Милитех в Найт-Сити было исполнено монументальности, которая мгновенно внушала всякому посетителю волнующее чувство размаха и величия. Злые языки чесали по этому поводу что-то о чувстве неполноценности, но языки эти, как правило, ничего не смыслили ни в архитектуре, ни в искусстве, ни в эстетике. И уж тем более непостижима их умам была идея величия. Откуда уличный плебс может что-то знать об этом? Их удел — слушать говнарский рок, дрочить на брейндансы с поеданием дерьма, мечтать об анархии и делать в своем бложике посты о том, какие они от этого уникальные и непростые натуры.
Это помещение потрясало в первую очередь своим объемом. Здесь было так много пространства, что у неподготовленного человека замирало сердце. Ему казалось, будто он не в офисе, а в античном храме. Исполинские колонны квадратного сечения, облицованные безупречно подогнанным мрамором, поддерживали двенадцатиметровые потолки и дарили ощущение надежности и безопасности: это не только храм, но еще и неприступная железобетонная крепость. На стене позади стойки рецепции располагался огромный логотип корпорации Милитех — стилизованная «М». Безупречно подобранное освещение с правильными, уютными тенями и подчеркнутыми светлыми областями, ухоженная, пышная комнатная растительность в изящных золотых горшках, удобные скамейки и ложи с диванчиками вокруг журнальных столиков — все это разбавляло грандиозный размах неомилитаристской архитектуры теплыми мазками комфорта.
Утром на первом всегда было людно. Тысячи и тысячи сотрудников офиса прибывали и направлялись по своим рабочим местам, попивали кофе на скамейках, стояли у колонн, беседуя компаниями с коллегами, или за столиками, обсуждая рабочие моменты, либо просто чего-то или кого-то дожидались, залипая в телефоны и брейндансы. А над головами у них, на высоте в восемь метров, прямо посреди атриума, висела голограмма, изображающая земной шар с медленно мерцающими желтыми точками на нем — так были отмечены все офисы и отделения Милитеха на планете.
Всех при входе приветствовал искусственный голос внутренней милитеховской системы — корпоративного помощника. Он каждый день был разным, когда женским, когда мужским, но почти всегда приятным. Иногда могло показаться, что тебя уже приветствовали таким голосом. Но все знали, что такого быть не могло. Голос всегда генерировался программными средствами на основе случайной выборки самых приятных голосов знаменитостей.
— Доброе утро, директор Мередит Стаут. Приятного вам дня.
Поскольку с Дэнни они вошли одновременно, то ее в тот же миг система поприветствовала по внутренней связи так:
— Доброе утро, стажер Даниэлла Раск. Приятного вам дня.
Импланта внутренней связи у Дэнни не было. Те сотрудники, которые еще не были полноценно трудоустроены в корпорацию, получали обязательную гарнитуру внутренней связи, которая вешалась на ухо.
— Вау, — произнесла она, оглядывая громадное помещение, полное людей. — Это… впечатляет.
— Только первые десять тысяч раз, — Мередит тепло улыбнулась племяннице. — Потом привыкаешь и ни на кого не обращаешь внимания. Давай руку, а то тебя тут затопчут.
Они двинулись к лифтам. Здесь, как обычно, ее ждала куча приветствий: доброе утро, директор Стаут.
— Доброе утро, леди и джентльмены. Всем удачного дня.
Отношение в офисе к ней было неоднозначным. Безусловно, ее ненавидели за ее нрав и строгость, за вспыльчивый характер. «Сука» — таково было ее общепринятое погоняло среди работников.
Но в то же время народ всегда находил в ней что-то привлекательное. Одних воодушевляло ее смелое поведение, как тогда, во время митинга социалистов перед КПП. Других вдохновляло то, как она без раздумий возглавила войска в битве при Экспоцентре, одержала славную победу и вернулась с триумфом, проведя ночь в пустыне. А многим просто было приятно, что директор по привычке приезжает на авто и ходит через первый этаж к лифту вместе со всеми, а не летает на авике.
О народе можно думать что угодно. Но нельзя ни в коем случае недооценивать любовь масс. Мередит была уже намного больше, чем просто сотрудником своей корпорации. Она была политиком практически уровня главы государства. Признание хотя бы своих, милитеховских, было ей необходимо. В то же время народ не следует слишком баловать и заниматься панибратством. Все всегда должны очень ясно понимать, кто босс, а кто подчиненный. Но в этот раз ситуация требовала войти через первый. Мередит хотела впечатлить племянницу монструозным величием Милитеха. Возможно, даже соблазнить.
Они поехали на лифте не наверх, а вниз. На этаж -6, где располагался стрелковый полигон.
Мередит поздоровалась с сотрудниками.
— Привела племяшку учиться жизни, — сказала она. Работники полигона весело ей покивали.
С утра тут было тихо и пустынно. Все двадцать линий были свободны. Мередит достала из камеры хранения черный защищенный кейс небольшого размера и поставила на стол.
— Подарок тебе, — сказала она, погладив Дэнни по плечу, — за то, что закончила школу.