Корпус-3
Шрифт:
Когда-то Корабль был значительно больше — и да, на нем могло существовать нечто вроде Матери. К звездам нас отправили полностью подготовленными, однако мы такими не остались.
Я принял решение; отвращение и разочарование моей спутницы подсказали мне, что нужно сделать с последней книгой. Я отвечаю за культурный уровень и боевой дух колонистов — и в целом за успех или провал нашего длинного и трудного путешествия. Прочитать первые десять книг и понять, что все наши воспоминания сфабрикованы, — ужасное потрясение.
Зло.
Хотя мы могли бы извлечь из него пользу… Что-то до сих пор во мне — неправильное, извращенное. Чудесное.
Последний томик, одиннадцатый, я утаил. Мысль о нем обжигает меня даже сейчас… но и радует тоже. Когда-нибудь, через много веков, люди узнают всю историю целиком, и она потрясет нас, таких юных, сильных и уверенных в себе.
Я положил одиннадцатую книгу в пакет, запер его в изолированном хранилище и позаботился о том, чтобы он остался на Корабле до тех пор, пока тот находится на орбите.
Если вы прочитали эти древние тексты и наш анализ, значит, вы взрослый и образованный человек. Но будьте готовы — сейчас вам предстоит узнать то, что может изменить все ваше представление о том, чего мы достигли, о том, кто мы такие.
Мы должны жить, завоевывать новые миры — в переносном смысле, разумеется. Мы нашли отличную планету. Здесь нет цивилизации, и мы уже интегрируемся в ее биосферу.
Корабль научился. Корабль научили.
Однако урок оказался тяжелым.
Одиннадцатая книга
Мир и покой космоса. Мы, по-прежнему прикрытые щитами, направляемся вниз, к маленькой луне.
Полная тишина. Даже крошечный транспорт-«яйцо» не издает ни звука. Мы плывем затаив дыхание — боимся еще раз навлечь на себя гнев судьбы или привлечь внимание Штурманской Группы к тому факту, что мы живы и сейчас придем к ней в гости.
Нелл нарушает молчание, сильно втянув в себя воздух.
— Как думаешь, сколько лет Кораблю? — спрашивает она, глядя на меня. Как будто я знаю ответ.
Обессиленный, я пожимаю плечами.
— Пятьсот лет. — Тот факт, что мне это известно, удивляет меня самого. — Возможно.
— Значит, его запустили… откуда? С Земли? — спрашивает Ким.
— Из облака Оорта, — отвечает Циной. Она уменьшилась до более подходящих размеров, перестроила мышцы и кости в более энергосберегающую структуру, чтобы обрести немного свободного пространства. Ей до сих пор больно.
— Что за «каорта»? — переспрашивает Ким, наверное, для того, чтобы отвлечь ее внимание от боли.
— Облако О-ор-та. Плацента нашей Солнечной системы, огромный нимб из остатков льда и пыли, — отвечает Циной. — Диаметр конгломераций может составлять сотни километров. Корабль построили на внутренних планетах, затем отправили к далеким рубежам. Одну из лун облака Оорта выбрали, обрезали, уплотнили. На это ушло пятьдесят лет. Пятьсот лет назад, как и сказал Учитель, к ней прикрепили Корабль и запустили в полет. Если эти сведения вообще заслуживают доверия.
— Мы можем вернуться? — спрашивает Ким.
— Нет, — отвечает Циной, облизывая лапу и содрогаясь от вкуса собственной крови. — Кораблю запрещено возвращаться. Это слишком опасно.
Еще одна долгая пауза. Корабль вращается, изменяет ориентацию. Наш короткий полет — несколько десятков километров — близится к концу. Нелл и Циной подходят к смотровому окну и едва не сталкиваются головами. Я дивлюсь тому, какие они непохожие.
Наши женщины.
— Сначала о главном, — говорю я. — Впустит ли нас Штурманская Группа?
— Другие уже искали здесь убежища, — отвечает Нелл.
— И что с ними стало?
— Хотела бы я это знать.
— Сейчас состыкуемся, — замечает Ким.
Звуки присоединения, стыковки. Давление выравнивается, и у нас закладывает уши. Циной — наша первая линия обороны — идет к люку.
Он распахивается, и нас обдает потоком очень холодного воздуха. Транспорт покрывается инеем у нас на глазах.
Серебряный век
Стыковочный модуль — широкий цилиндр с множеством тросов и сеток. С одной стороны он открыт, но за ним лишь холодная тьма. Закрепленная на луне сфера не предназначена для раскруток, ее обитатели жили в вечной невесомости — а может, и в вечном холоде?
— Скажи ей, чтобы стала более гостеприимной, — советую я Нелл.
— Ладно. Помоги нам, пожалуйста!
Нет ответа.
— Может, добавишь тепла? — добавляет она.
— Ты уверена, что с тобой говорил человек, а не призрак? — спрашивает Ким, поводя плечами, и выплывает из люка. Никто из нас не хочет прикасаться к замерзшим тросам и сетям. Холодный воздух обжигает легкие. Но по крайней мере им можно дышать.
Впереди вспыхивает яркая полоска света, и это не часть освещения Корабля. Все — даже Циной — удивленно вздыхают.
— Космический луч, — высказывает предположение Циной.
Нет, я уже видел нечто подобное — это мой призрак-спаситель, тот, которого не существует.
Возникает слабое сине-зеленое сияние, оно становится ярче, желтеет. Отсек за пределами зоны стыковки освещен крошечными лампочками. Все повторяется — я снова иду к свету, гонюсь за теплом.
— Понятно, — говорит Нелл. — Мать не хотела, чтобы мы спускались сюда, поэтому приучила нас бояться Штурманскую Группу.