Корпус-3
Шрифт:
Первоначальное место назначения уже было вне пределов досягаемости, и поэтому на свет появилась вторая Штурманская Группа — в худших условиях, которые только можно себе представить. Управление Кораблем осуществлялось от случая к случаю, родильные камеры переходили под контроль Матери или закрывались.
Старая женщина и ее коллеги — в то время практически подростки — каким-то образом пришли к выводу, что Корабль не может далее существовать в своем нынешнем виде. Взяв под контроль линии связи, Штурманская Группа захватила несколько родильных комнат и создала альтернативную команду. Ей даже удалось изменить нескольких «убийц».
Они сражались с Матерью во всех ее многочисленных воплощениях.
Так началась война.
Перед смертью старуха встретилась со мной в комнатке, которую подготовили для нее обезьяны.
— Ты все видел, да? — спросила она, взяв меня за руку пальцами, легкими, словно птичьи крылья.
Я не был готов признаться в том, что видел хоть что-нибудь.
— На Корабле есть призрак — и это не просто души погибших на войне, о нет, это что-то потустороннее. То, что поставило перед нами великую цель. Когда я рассказала об увиденном Селчеку и Гриммелу, они только посмеялись, сказали, что это мой ангел-мститель. Пьюрой назвала его Судьей. Она тоже не поверила в его существование. Но я знаю, что он есть. Он с нами уже сотни лет.
Ее взгляд устремлен на меня, взгляд уверенный и вместе с тем напуганный.Меня трясет.
— Потом его увидели и другие. Те, кому это удалось, считали, что нас действительно оценивают. Нам казалось, что именно призрак повернул Корабль навстречу сверхновой. Мы его видели, боялись его приговора — и знали, что, если мы не приложим все усилия, если не предотвратим гибель безвинных планет, Корабль будет полностью уничтожен.
— Откуда взялся призрак? — вынужден был спросить я.
Старуха улыбается, похлопывает меня по руке.
— Не знаю. Он не сказал — ни мне, ни кому-то другому. Он не хочет вмешиваться понапрасну. — Она понижает голос до шепота. — Загляни в глубь своей памяти… Скажи, кем он, по-твоему, может быть. Загляни в зеркало. Включи воображение — я знаю, оно у тебя есть.
Это ее последние слова.
Заглянув однажды в это зеркало, я, возможно, извлеку из глубин сознания историю — не воспоминание, не историческую хронику, а сказку.
У меня плохо получается облечь это в слова.
В общем, домой Корабль вернуться не может. Его создатели понимали, что он слишком способный, слишком опасный — воистину зерно, в котором заключена смерть.
Возможно, разумные существа на других планетах, почувствовав опасность, попытаются защитить свою родину. Но они скорее всего не будут рисковать и тратить силы понапрасну — а просто сделают все, чтобы нас уничтожить.
Кого еще может заботить судьба Корабля — такого огромного, неуклюжего и смертоносного? Кто еще беспокоится о нем настолько, чтобы бросить ему вызов, вместо того чтобы уничтожить?
Те, кто покинул Землю после нас, летели бы на более быстрых кораблях — или вообще без них. Они бы распространились по всей галактике — возможно, тоже переживая адские муки и приобретая ценный опыт. И тогда, обнаружив наш Корабль и другие законсервированные образцы мира предков, они бы дивились нам, изучали нас и оценивали. Возможно, они бы сочувствовали примитивным предкам, желали нам удачи, словно пилот самолета — заплутавшему семейству в фургоне.
Но они не хотели видеть, как древний Корабль сеет смерть, и поэтому назначили наставника, опекуна, который одновременно карал и защищал нас — и при этом внедрял в наше подсознание мысль о том, что мы должны задуматься о нашем месте в пространстве и времени.
Моей настоящей матерью и моей истинной спутницей была та старуха. Она сделала меня, она меня спасла. Когда ее не стало, мы с Циной отнесли ее в лес и отдали обезьянам, которые доставили тело к остальным мумиям, в место, о котором мы не знаем и не хотим знать.
Я рассказал обо всем остальным. Нелл и Томчин спокойно восприняли эту историю, а вот Циной и Ким, к моему удивлению, упорно не желают поверить в мою сказку.
Даже когда я напоминаю про лазер, который меня спас. Хотя против этого они возразить не могут.
Ясно одно: Корабль должен заслужить право на жизнь. И единственный способ пройти испытание — одолеть Корабль, изменить его предназначение.
Корабль должен обрести совесть, иначе наставник его уничтожит.
С тех пор как мы покинули Землю, прошли столетия. А чтобы изложить произошедшие события, много времени не потребовалось. Книги почти дописаны; эта — последняя.
Мы поместили детей в капсулу, где спала старуха. Циной скучает по ним; надо занять ее работой. Обезьяны спрятались — готовятся к тому, что будет дальше.
У нас еще много дел.
Состариться вместе нам не позволят.
Искупление и управление
Нелл нашла для нас звезду в пределах досягаемости. Очевидно, когда-то эта звезда была закрыта рукавом туманности, невидима для тех, кто делал первый — отчаянный — выбор. Она появилась только несколько месяцев назад.
Возможно, кто-то с самого начала это знал.
Расчеты, похоже, верны: в течение ближайших ста лет Корабль снабдит корпуса топливом, разогреет двигатели и медленно повернется на долю градуса, затем снова остынет и погрузится в спячку. Мы должны экономить горючее — оно пойдет на поддержание щитов, хотя их тоже придется ослабить.
Наша избранница прекрасна. Солнце, у которого не менее дюжины планет, условия на двух из них в пределах нормы обитаемости и неплохое ледяное гало, словно облако Оорта.
Через двести лет, преодолев спокойное, почти лишенное космической пыли пространство, Корабль очнется от холодного сна. Задолго до этого дня Ким, Циной и я удалим мрачные страницы Каталога. Корпуса наконец-то соединятся, и Корабль произведет свой последний маневр — маневр длиною в сто лет; потратив почти все, что осталось от луны, он начнет долгий поход к центру системы.