Корпус-3
Шрифт:
Голос доносится снова, и на этот раз — отчасти из обезьяны-пончика рядом с Кимом.
— Разбудите их, — требует он, хотя рта у существа не видно. Теперь становится ясно, что звук доносится отовсюду. Из-за ветвей видны головы, лапы и хвосты других обезьян. Одна садится рядом с покрытыми инеем мертвецами и не сводит с нашей группы блестящих глаз.
В этом домике на дереве обитает несколько десятков существ — по крайней мере столько мы видим. У них крошечные ловкие руки — на каждой по пять пальцев, из них два больших. Сколько же еще в сфере таких обезьян — сотни, тысячи?
Обезьяна,
— Мы умерли, — говорит голос.
— Они всеговорят одновременно, — замечает Нелл. — Только голос один.
— Они из Каталога? — спрашивает у меня Циной. — Корабль создал их до нас?
В обезьян-пончиков поверить легче, чем в хромированный призрак.
— Возможно, — отвечаю я.
— На «убийц» они не похожи, — говорит Ким. — Когтей нет, больших зубов тоже. Головы для таких тел великоваты. Они напоминают…
— Корабль просит выйти на связь, — говорит голос. — Корабль просит о примирении. Пробудите Штурманскую Группу и найдите для нас новый дом.
— Ничего не понимаю, — говорит Ким. — Корабль ведь умер! Разве мы не у Штурманской Группы?
— Они хотят, чтобы мы шли за ними, — говорит Нелл, наблюдая за обезьянами. Те бегают, протягивают к нам лапы, но в последний момент отдергивают их, затем группами бросаются вниз сквозь отверстие среди ветвей. — Всем идти нельзя. Кто-то должен остаться с малышами.
Однако обезьяны сильно обеспокоены судьбой детей. Головы поворачиваются.
— Никто здесь не останется, — говорит голос, доносящийся из обезьяньих носов.
Циной, которая продолжает меня удивлять, показывает, что детей можно уложить под ее броней, где они будут в тепле и безопасности. Нелл в конце концов соглашается — с нами малышам лучше.
— Зачем им причинять вред детям? — спрашивает Ким. — Они же сами просили принести их сюда, разве нет?
— Напряги воображение, — мрачно предлагаю я. Ким слегка обижается, затем кивает.
По крайней мере десяток обезьян — дружелюбных гимнастов — крутятся возле нас, хватаясь руками за ветки. Похоже, они хотят, чтобы мы отошли от трупов — раз уж нет никаких доказательств того, что мертвецы что-нибудь скажут или сделают.
Обезьяны — голос — возможно, и не такие уж глупые.
Сфера Штурманской Группы примерно пятьсот метров в диаметре. Она, похоже, состоит из концентрических слоев — уровней или внутренних сфер, большинство из которых покинуты и заморожены. В общем, мы ориентируемся на потоки теплого воздуха. Холод не дает сбиться с пути. Нелл замечает, что теплый воздух и обезьяны, время от времени возникающие впереди, направляют нас по широкой дуге к самому краю сферы.
Путешествие любопытное, потому что половина листвы на нашем пути покрыта толстым слоем инея. Кое-где видны другие, до сих пор замороженные обезьяны — они постепенно оттаивают и оживают.
Некоторые из них идут с нами.
— Они рассчитаны на то, чтобы замерзать вместе со сферой, — завороженно говорит Ким. Томчин
— Только не волнуйтесь, но, похоже, мы ветвимся, — говорю я.
— В общественном месте? — спрашивает Циной.
Нелл хихикает; ее смех, похожий и на икоту, и на мяуканье, очарователен. После всего, что мы пережили, и даже сейчас, когда мы ветвимся, мы можем посмеяться над окружающим нас абсурдом.
У Циной лучше всех получается воплотить слова в жизнь — не отставая от обезьян, она стремительно прыгает по ветвям. Увы, учитывая разницу в анатомии, учиться на ее примере мы не можем. Когда она движется, слышно, как воркуют и пищат малыши. Неужели она действительно ухаживаетза ними? Все возможно. Здесь правит абсурд.
В данный момент к нашему странному отряду я испытываю что-то похожее на любовь. Впервые испытываю такое чувство по отношению к живым людям — хотя я помню, что во Сне со мной это уже было.
Люди.
Мои люди — пожалуй, единственные родные мне люди. Посмотрите на них — столько страниц из ненаписанной истории человечества, они приспособлены к таким разным условиям, однако работают сообща, стремятся к цели, надеются на что-то. Как же их не любить.
Путешествие непростое. Когда мы наконец добираемся до места, мы исцарапаны, покрыты потом и раздражены в самых разных смыслах этого слова. Возможно, перед нами копия центра управления из Корпуса-3, хотя повсюду плющ, усики, листья, ветви и даже укоренившиеся стволы. Кажется, что обезьяны живут здесь уже очень долго.
Мы находим еще две мумии, полностью оттаявшие и совершенно омерзительные.
— Кто они такие? — спрашивает Нелл у наших проворных спутников.
— Они — это мы, — говорит голос, доносящийся отовсюду. Обезьяны рассаживаются; часть ухаживает друг за другом, но большинство просто следит за нашей группой.
— Нельзя ли их… убрать? — спрашиваю я. — Они умерли. Они не вернутся.
Обезьяны обдумывают мое предложение. Я вижу, как меняется выражение на их странных мордах, вижу еле заметные жесты. Волна проходит от одной стороны к другой — обезьянья война. Они думают последовательно.
Волна затихает, и они отвечают хором:
— Мы не умерли.
Циной уже проанализировала форму, функции и внутреннюю структуру обезьян — и теперь в курсе дела.
— Они скопировали себя… в вас? Передали свои воспоминания, навыки, обязанности — чтобы вы заменили их, если они не выживут?
Слышится негромкое шуршание — хвосты подергиваются, лапки разжимаются и снова хватаются за ветки. Вопрос слишком странный и важный, чтобы голос мог ответить сразу.
— Да, — говорит он наконец. — Они — это мы.