Коррекция
Шрифт:
– И что теперь?
– А черт его знает! – ответил муж. – Скорее всего следует ожидать массового наплыва беженцев из Китая. Мы привели в полную боеготовность все войска в районе границы. Приказ один: никого на нашу территорию не пускать. Выбор средств на усмотрение командования. Они почти все обречены и в скором времени умрут. Вот и пусть это делают на своей земле!
– Тяжело? – спросила она, взяв его руку в свою.
– Гораздо тяжелей, чем я думал, – ответил он. – Кто-то сказал, что гибель одного человека – это трагедия, а миллионов – статистика. Его бы на мое место! Легко быть добреньким, попробуй одним росчерком пера лишить жизни миллионы людей! Я понимаю, что должен так поступить, но все равно чувствую себя мерзавцем!
– Что еще случилось? Ты сказал, что было что-то хорошее.
– На фоне этой войны все остальное выглядит мелким. Кое о чем ты должна была слышать в секретариате. Детей из Японии вывезли, поэтому сейчас вывозим с дальневосточного побережья рыбу и оленей.
– Нет, не слышала. Насчет оленей понятно, а что за рыба?
– В прошлом году мы на Дальнем Востоке выгребали всю рыбу, до которой смогли дотянуться. Все это морозилось и хранилось на побережье в термоконтейнерах. Сейчас по железной дороге вместе с мороженными оленьими тушами перевозим вглубь страны. Население с побережья, видимо, будем убирать. Оставим только самый минимум, чтобы присматривать за городами и охрану границ с Китаем. Слишком упали температуры и очень сильные ветра. Зачем мучить людей, когда есть куда их переселить. Просто возьмем немного меньше чужих. Беженцы, кстати, пошли валом. Это еще пока не американцы, а те, кого вытурили из ФРГ, Франции и некоторых других стран. Хотя попадаются и те, кого никто не выгонял. Находятся умные люди, которые трезво оценивают обстановку и рассчитывают укрыться у нас. А на подходе вторая волна. Вот то будут уже американцы и часть брошенных англичан. Поляки их не хотели пропускать через свою территорию, но немцы чем-то пригрозили. Им не улыбается задерживать беженцев на своей территории. По беженцам еще две новости. Во-первых, болгары решили обойтись своими силами. Просят только поставить им нефть и помочь с производством БВК. Естественно, что поможем. Я их, если честно, особо и не рвался брать. Второе – это то, что по всем вопросам договорились с бразильцами. Детей уже начали доставлять, а скоро приедут и их специалисты. Документацию по реактору им отправили, пусть изучают.
– А девушки от них будут?
– Зная твою реакцию на девчат, я на них внимания не акцентирую, тем более что они все чертовски красивые, почти как ты. Присылают бразильцы девушек, как и все остальные. Мы уже детей больше брать не будем, эти последние. Я имею в виду специально большими партиями. Если придут с беженцами, отказа не будет.
– А что у тебя еще есть такого, о чем я не знаю?
– Сегодня было на удивление много самых разных хозяйственных вопросов, которые вынесли на правительство, но ничего интересного среди них нет. Разве что принято решение о строительстве большегрузных экранолетов. Это те же «Ковчеги», только грузовой вариант. Если интенсивность осадков не уменьшится, нам будет очень сложно очищать все железные дороги и автострады. Все равно будем строить дополнительные реакторы, а при наличии энергии это самый удобный в теперешних условиях вид транспорта. Полностью от дорог, естественно, не откажемся, но использовать будем только тогда, когда без этого трудно обойтись.
Требовательно прозвучал вызов коммуникатора. Звонил министр иностранных дел.
– Извините, Алексей Николаевич, за то, что беспокою так поздно, – сказал он. – К нам по одному из выделенных для Штатов каналов пришел вызов от командующего американским седьмым флотом вице-адмирала Гарри Крейга. С нами он разговаривать не захотел, просит соединить с вами.
– Соединяйте, Алексей Павлович, – сказал Самохин. – Несколько необычный вызов. Посмотрим, что он скажет. Пусть на канале больше никто не сидит, я сделаю запись.
– Мне уйти? – спросила Лида.
– Ни в коем случае, – возразил Алексей. – Наоборот, твое присутствие будет нелишним.
На экране коммуникатора появилось изображение мужчины лет пятидесяти в черном адмиральском мундире. Он сидел в кресле за небольшим столиком и, увидев на экране Алексея с женой, привстал и поклонился.
– Вы говорите по-английски, ваше превосходительство, или мне включить переводчик? – спросил он на родном языке.
– Говорите, что хотели, адмирал, – сказал ему Алексей. – Здесь вас все хорошо поймут.
– Прежде всего хочу поприветствовать вас и вашу супругу! – наклонил голову Крейг. – Я много о вас слышал и никогда не верил тому бреду, который печатали газеты. Я имею в виду козни дьявола.
– Мы вас тоже приветствуем, адмирал, – сказал Алексей. – Я знал, что ваш флот должен был уцелеть. Но все системы слежения, кроме одной, вышли из строя, а у нее ограниченный район наблюдения. Мы с вами обменялись любезностями, теперь хотелось бы услышать, чем вызвана ваша просьба о разговоре.
– Я должен решить, что делать дальше, – глядя ему в глаза, сказал адмирал. – Моя страна погибла, и те немногие, кому повезло спастись, ищут спасение у других. Мы сейчас у берегов Японии. Идти в Австралию у меня, если честно, нет никакого желания. Возможности этой страны не так велики, чтобы годы содержать свое население и прибывающих англичан. Скажите, сколько это еще продлиться?
– Долго, – сказал Алексей. – Без учета выбросов от полутора сотен ядерных взрывов, которыми обменялись Китай с Индией, окончательно посветлеет через два года. А климат станет более или менее нормальным только через пятнадцать-двадцать лет.
– Да, это долго. Мы знаем о войне в Китае, но думали, что с ними воюете вы. Мы заходили в Японию и узнали о том, что вы приняли к себе миллионы их детей. У них самих дела обстоят плохо, но часть населения спасут. Плохо, что нам среди них места нет. Нас не примут, и среди моих людей мало желающих там остаться. Слишком все у них ненадежно, а мы всегда будем чужими. Вы не скажете, как обстоят дела в Европе?
– Как и везде, плохо. Вы ведь уже наверняка связались с адмиралом Виллардом? Значит, должны знать, состояние дел в Англии. Франции, по сути, уже нет. Обе Германии должны сохранить большую часть своего населения, но ФРГ освободилась от всех, в чьих жилах не течет немецкая кровь. У остальных все по-разному. У кого-то больше порядка, у кого-то его меньше, то же самое и по продовольствию. Мы еще помогаем болгарам, а остальные вряд ли дотянут до тепла, по крайней мере, большинство населения.
– Я слышал, что вы себе взяли детей и у норвежцев, – сказал адмирал. – Это очень умно, если у вас есть возможность их вырастить.
– Мы их взяли и у бразильцев, – усмехнулся Алексей, уже понявший, что ему сейчас скажет собеседник. – И у нас достаточно ресурсов.
– А вы принимаете только детей или не откажетесь и от взрослых?
– Сейчас на наших границах с Польшей идет отбор тех, кому мы можем предоставить убежище. Понимаете, адмирал, возможности у нас большие, но нужно чтобы принимаемые люди смогли вписаться в наше общество и не действовали на него разрушительно. Пока разбираемся с теми, кто когда-то иммигрировали в Европу и сейчас оказались в ней лишними, а через пару недель появятся и ваши соотечественники с англичанами. Наверное, из-за морозов и голода доберутся не все.
– И какие критерии отсева? – невозмутимо спросил адмирал, но Алексей прекрасно видел, что его невозмутимость напускная.
– У вас сколько людей? – не отвечая на вопрос, спросил он.
– С остатками персонала наших баз у меня двадцать три тысячи человек.
– Я не сильно горю желанием брать вас к себе, – откровенно сказал он Крейгу. – Но пойду навстречу, учитывая то, что вы сможете натворить, устраиваясь самостоятельно. Какой состав флота?
– Один ударный авианосец, три многоцелевые атомные подводные лодки и двенадцать других кораблей разных классов.