Коррекция
Шрифт:
– Я о Боге вспоминаю каждый день, кроме воскресенья, – улыбнулся Виктор Александрович. – Как его увижу, так и вспоминаю. Не выпендривайся, Алексей. За сто лет нельзя устать от жизни. И ты не от нее устал, а от своей работы. Вот и сменишь. Помимо опыта, у тебя во всем мире нужная репутация. Знаешь, как к тебе относится большинство?
Конечно, он знал. Все началось пять лет назад в Соединенных Штатах. В газете «Нью-Йорк Таймс» появилась статья под заголовком «Дети Люцифера». Немаленькая такая статья на пару газетных страниц. И с фотографиями его и Лиды. Конечно, это был правительственный заказ, слишком уж много приводилось фактов, которых не нарыл бы никакой писака. Вранья было на удивление мало, хотя во многих событиях их роль сильно преувеличили, а фактам давали свою трактовку. Написано было талантливо, а многочисленные факты приводились
– Врать не будем, – сказал ему тогда Виктор Александрович. – Говорить всей правды – тоже. Ну а у вас больше не будет мороки с гримом.
Тогда вышло информационное сообщение Советского правительства, в котором признавалось, что Алексей и Лидия Самохины уже семьдесят лет не подвергаются старению. Проведенные медико-биологические исследования не выявили у них никаких отклонений от нормы. Факторов объясняющих этот феномен не обнаружили, а поднимать шум не захотели, поэтому по просьбе самих Самохиных никаких публикаций на эту тему не было. Это сообщение подлило масла в огонь, и где-то на полгода они стали излюбленной темой не только для прессы, но и для пересудов обывателей в большинстве развитых стран. Больше всего, конечно, досталось ему. Их проживание в гостях у Сталина вызывало наибольший интерес. Что такого могло оказаться в молодой паре, чтобы кровавый тиран оказал им такую честь, поселив рядом с собой на долгое время в покоях, где жил сам Черчилль? Что интересно, сексуального подтекста никто не мусолил. Если верить газетным публикациям, он был отцом советского ядерного оружия и подарил своей стране термоядерные реакторы и накопители. Некоторые шли еще дальше, приписывая ему и научно-техническую революцию пятидесятых. Впрочем, в том что СССР была их родиной, высказывались большие сомнения. Поговаривали о пришельцах, но в такое мало кто верил. Естественно, что обратили внимание и на его теперешнюю работу. Всплыли кое-какие факты, позволившие сделать выводы о том, что в Советском Союзе создаются большие запасы продовольствия. Это сразу же вызвало подозрения в миролюбии оплота социализма, тем более что как раз в это время запустили программу производства сотни многоцелевых самолетов, способных ненадолго выходить в космическое пространство. Фактически это были перехватчики ракет и истребители орбитальных лазерных батарей, которые США собрались повесить над Советским Союзом. До конца шум не утих до сих пор, хотя писали и говорили об этом гораздо меньше: тема уже приелась. В СССР о них тоже писали, хотя и поменьше, чем на Западе, и отношение повсеместно было самое благожелательное. Единственным светлым моментом во всем этом было то, что отпала необходимость в гримере. И потом, можно гримом скрывать молодость лет тридцать, но не сто.
– И чего вы хотите добиться этим назначением? – спросил он. – Нас и без того боятся, станут бояться еще больше.
– Что и требуется, – сказал генсек. – Не хотят дружить, пусть хоть боятся. Нам их соседство осталось терпеть двадцать лет. А здесь народ за вас кого угодно на клочки порвет. В связи с событиями в мире я не исключаю принятия непопулярных решений. Если такое придется делать, лучше если это сделаешь ты.
– Китай? – спросил он.
– В первую очередь, – кивнул генсек. – По всей видимости, столкновения все-таки избежать не удастся, а людей терять не хочется. Сколько ни наращивай оборону, все равно стопроцентной ее не сделаешь. Китай это не Штаты, мы с ними спинами тремся. Уже Сибирь мы прикрываем плотно, но Дальнему Востоку достанется. Сколько у нас резервного жилья?
– Для комфортного проживания его на тридцать миллионов, – ответил Алексей. – Но если ужаться, можно поселить в три раза больше. Но мы его планировали для эмигрантов.
– До взрыва еще двадцать лет, – сказал Зорин. – Даже чуть больше. Успеем построить еще. Переселять многих и в пожарном порядке нельзя: вызовем панику и насторожим китайцев. Нужно прежде всего выселить тех, кто живет в приграничных территориях. Не все согласятся, но всех и не нужно. Край бросать нельзя, кто-то должен за всем присматривать. Воякам такое не поручишь, у них свои задачи. И людей мало переселить, их нужно обеспечить всем необходимым, в первую очередь работой. И,
– Мой отказ не предусматривается? – спросил Алексей. – А то ведь я знаю много молодых и способных.
– Вот и заставляй этих молодых и способных работать, – ответил ему генсек. – Никто тебя самого не заставляет пуп надрывать. Считаем, что ты согласен. Бросай свою работу и езжай домой, обрадуй жену. Твоя команда и сама сделает все, что нужно. Да, подумай о кандидатуре на свое место. И дней через пять проведем традиционную пресс-конференцию. Подумай над тем, что будешь говорить. Ну это мы еще успеем обсудить.
Он подумал и решил последовать совету. Звонить не стал, просто приехал домой и отпустил машину. Жена не работала в студии, как он думал, а лежала в гостиной и читала книгу.
– Что это ты сегодня так рано? – спросила она. – Есть хочешь? Лена все приготовила, и я ее отпустила до утра. Обедать будешь? Если да, то все еще горячее на плите, сейчас я наложу.
– Лежи, – остановил он ее. – Что я сам без рук? Слушай, малыш, мне, наверное, придется возглавить правительство.
– Так наверно или придется? – спросила она, садясь и откладывая свою книгу.
– Придется, – вздохнул он, садясь рядом. – И квартиру тоже поменяем. Знаю, что не хочешь, но сделать это тоже придется. Сегодня со мной уже говорили на эту тему. И не солидно главе правительства ютиться в старой трехкомнатной квартире, и охранять нас с тобой здесь толком не смогут.
– Значит, ко всему прочему я теперь еще и первая леди! Ты хоть сопротивлялся?
– Могла бы и не спрашивать, – он обнял жену и она сделала то же самое. – Нам осталось только двадцать лет! По сравнению с прожитым – это, так, ерунда. А потом, может быть, у тебя будут дети.
– Ты знаешь, – сказала Лида, – я ведь уже и детей не хочу. Я, наверное, брошу рисовать. Найдешь для меня какую-нибудь работу? Больше убивает не возраст, а однообразие. Когда у тебя пресс-конференция?
– Обычно через три дня после назначения. Пока еще не объявили, так что, думаю, дней через пять. А работу, конечно, найду. Хочешь быть министром вместо меня?
– Шутишь? – улыбнулась она. – Мне бы что-нибудь попроще. Ладно, это подождет. Пойдем на кухню, пообедаю вместе с тобой
Следующий день Алексей посвятил передаче дел и согласованию своей позиции на предстоящей пресс-конференции. Его зама, выдвинутого кандидатом на должность министра, даже не обсуждали – утвердили сразу. Заместитель был в курсе почти всех дел, поэтому уже к обеду Алексей от министерства освободился. После этого состоялся разговор с Сотниковым, на котором окончательно определились с ответами на наиболее вероятные вопросы. На следующий день вышло сообщение о его назначении, после чего до обеда пришлось принимать дела у Зорина, а потом осматривать новую пятикомнатную квартиру в правительственном доме, куда доступ посторонним был закрыт. Все их вещи быстро собрали и перевезли, но раскладывали они их сами с помощью своей горничной. Естественно, что старую мебель в новую квартиру не повезли, выбрали по каталогам новую, и ее быстро доставили и установили в соответствии с пожеланиями хозяев.
– Просторно, светло и красиво, – сказала Лида, когда все закончили. – Но в старой мне было как-то уютно. А здесь чувствуешь себя так, как будто пришел в гости.
– Ничего, привыкнешь, – успокоил муж. – И жить, и работать в ней будет удобней. Жаль, что бросила рисовать, здесь для этого больше возможностей, чем в комнатушке Ангелины.
– Не надо мне о ней напоминать, – попросила Лида. – Я на ее портрет до сих пор стараюсь не смотреть. Столько уже прошло лет, как она умерла, а все равно больно. Теперь я лучше понимаю отца, когда он попросил убрать портрет мамы. Старикам хорошо: к концу жизни время многое стирает из их памяти, а я все помню так, как будто случилось только вчера.
– Как тебе спальня? – спросил Алексей, чтобы поменять тему разговора.
– Сегодня ночью проверю, – улыбнулась она. – И спальню, и мужа. А то зададут вопрос на тему твоей мужской состоятельности, а мне придется врать.
– Не придется тебе врать! – обнял он жену. – И на пресс-конференцию я тебя не возьму, и ночью сегодня погоняю. Какие наши годы!
– Такой пресс-конференции я вообще не припомню, – сказал Алексей Сотникову, седевшему с ним рядом за одним столом.