Корректировка 2.0
Шрифт:
Войдя в городскую черту, поезд дернулся и, словно теряя силы, замедлил ход. Впереди все яснее вырисовывались очертания больших городских зданий. Навстречу промчались ярко освещенные вагоны электрички.
Пассажиры в вагоне засуетились, загалдели: стали стаскивали вещи с полок, готовясь к выходу.
Вот и Вокзал. Пользуясь отсутствием багажа, я протиснулся в первые ряды сходящих. Едва поезд остановился, а проводник опустил лесенку, я выскочил на пустой утренний перрон и отойдя в сторонку принялся наблюдать, прохаживаясь взад-вперед.
Людские ручейки вытекали из вагонов, пока наконец не иссякли. Я разочарованно побродил по перрону.
Облом. Миры нигде не было видно.
Всё-таки ты мне приснилась, девочка-мечта?
Ладно, пора устраивать жизнь дальше.
Вообще-то я собирался звонить Багирову, даром что ли лечил их женскую половину. Обещал содействовать – изволь.
Одна загвоздка – больно рано – шестой час утра. Надо было как-то убить время.
Через парк Ильича я направился в сторону Сабучинского вокзала. Там работала закусочная, где я заказал две порции горячих сосисок и пива, расплатился.
Покушав, отправился в зал ожидания, где устроился на свободной лавочке и закемарил, прижав к груди планшет.
Когда проснулся, на вокзальных часах было семь. Продрав глаза и сбегав в сортир, оккупировал телефонную будку.
К телефону подошла Галина Петровна. Узнав, кто звонит, возликовала.
По её словам, и Аббас Мамедович справлялся, как я там, и Лолочка вернулась и места себе не находит, да и сама Галина Петровна очень интересуется моей судьбой и переживает.
Я справился о её здоровье, и узнав, что все наичудесно, вкратце принялся было рассказывать о своих похождениях, но ей не дали говорить. Лейла выхватила у матери трубку.
– Как тебе не стыдно? – упрекала она. – Сутки подождать не мог? Я бы с удовольствием съездила с тобой в Ленкорань, давно хотела там побывать. Папа? Да что папа? А, папочка…
Трубку взял глава семьи. Я вкратце описал проблему: где-то бы поселиться… в гостиницы, наверное, просто так не устроишься…
Аббас Мамедович велел ждать десять минут, после чего трубку опять перехватила Лола.
Принялась сбивчиво что-то рассказывать, о поездке, о своих планах, но я чувствовал, что девушка ждет приглашения на свидание. И я пригласил. Вечером.
Вы бы знали, сколько достоинства появилось в её голосе. Она сказала, что подумает, кажется у нее сегодня свободный вечер… это не точно, но позвони!
Еще бы, такая принцесса!
Внутренне хохоча, я пообещал, что обязательно позвоню.
Тут она отстранилась от трубки и выслушав тираду мужского голоса со стороны, сообщила, что папа договорился с гостиницей старый «Интурист». Прекрасная гостиница, лучшая в Баку, мне там выделят номер с видом на море.
* * *
Гостиница, именуемая старый «Интурист», раньше была самой респектабельной гостиницей Баку. Несмотря на то, что построили её в тридцать четвертом году, и сейчас в ней чувствовалась былая роскошь: резная ореховая мебель, высоченные потолки с лепниной, под ногами
Мест, понятное дело, не было, но рекомендация Багирова сработала безотказно. Я снял самый дорогой номер, состоящий из двух комнат и спальни. Официально он стоил пятнадцать рублей в сутки. Но что значит «официально» в Баку? Я дал тридцать, чтоб никого не вздумали подселить, с них станется. За трое суток проживания почти сотка. Администратор смотрел с уважением. Оно и понятно, Начальник дороги республики кого попало не порекомендует.
Чувствуя себя Хлестаковым, разложил немногочисленные вещи, с наслаждением принял душ. Вытерся и одев халат, вышел на балкон.
Гостиница расположилась в конце Приморского бульвара, на проспекте Нефтяников. Из окон номера открывался изумительный вид на бульвар и полукруг морской бухты. С тихой радостью в душе, оглядывая лежащий передо мной пейзаж, я сказал себе, что за это надо выпить… Обозрев все, вздохнул и вернулся в комнаты, позвонил на ресепшн, который тут по-советски назывался «регистратура», получил телефонный номер ресторана и уже там заказал себе бутылочку коньяка и закуски на их выбор, пусть не стесняются… может удастся Лейлу затащить в номер.
Чем бы заняться? Решение пришло само. Я достал блокнот, карандаш и стал рисовать Миру, напевая:
– Девушка мечты, в этот вечер не со мной осталась ты. Я тебя нарисовал, я тебя нарисовал, только так и не познал твоей любви… Я не верю, что пройдет моя любовь и тебя я не увижу больше вновь, без тебя я жить устал и тебя нарисовал, я тебя нарисовал…
В принципе, рисую я неплохо. В детстве даже ходил в художественную школу. Портреты у меня особенно хорошо выходят – дарил своим девчонкам. А мастерство не пропьешь… руки-то помнят!
Мира получалась, как живая.
– Хм, – сказал у меня из-за спины знакомый голос, – вот значит, кто тебя пасет.
Вздрогнув, я обернулся.
– Явилась, не запылилась?
Ева ухмылялась всей своей красивой рыжей мордочкой.
– Явилась, явилась… соскучился?
В дверь постучали.
– Обслуживание номеров.
Я впустил гарсона со столиком на колесиках. Бля… еды там было на взвод солдат. И какая еда. Вот, что значит, не уточнить меню. Будет «тебю».
Какие-то экзотические закуски. Осетрина, черная икра, шашлык из баранины… салаты… непременный чурек. Обожраться!
Я поблагодарил гарсона, расплатился, дал червонец на чай. Тот с подобострастной улыбкой, жопой вперед, покинул апартаменты.
– Зря столько дал на чай, – сказала Ева, – теперь решат, что ты богатей и можно с тебя стричь направо и налево.
– Они уже решили, – отмахнулся я. – Так что ты говорила?.. Кто меня пасет? И где ты шлялась, извини за любопытство?
– Натурально шлялась! – подтвердил визуализовавшийся Кир. – Совсем совесть потеряла, инфоцыганка.
– Молчи, блохастый, – небрежно отмахнулась от него фея, – где была не твоего скудного умишки дело.