Корректор жизни
Шрифт:
Народу набилось уже порядочно, люди напирали друг на друга. Рядом с Виктором Павловичем стояла сравнительно молодая, но, видимо, изрядно уставшая женщина, в руках у которой было несколько сумок и пакетов с продуктами. "Видимо едет уставшая с работы, а дома семья. Муж, дети. Надо их кормить, вот она и тащит, бедная", - подумал Жолдонз и вдруг осознал, что у женщины точно такая авоська-кошелка, какая была у его покойной жены - индийская. Со слониками и пальмами.
– - Девушка, давайте-ка ваши сумки мне на колени, так будет легче, - сказал Жолдонз.
– - Ну, что вы, спасибо, не надо, улыбнулась
– - Нет, нет, давайте, - настаивал Виктор Павлович, - уступить место я, к сожалению, не смогу, - что-то плохо себя сегодня чувствую, боюсь упасть, а вот таким образом вам помогу.
Как ни странно, но девушка согласилась и поставила на колени Виктору Павловичу именно эту самую индийскую авоську:
– - Спасибо вам, - сказала она, - Не беспокойтесь, она чистая. Я ее на землю не ставила, а внутри тоже нет ничего такого, что может протечь.
– - Вот и славно, а вы мне за это подскажете, где моя остановка. Вот мой адрес, - и Виктор Павлович протянул ей конверт.
– - Так и я там схожу.
– - Ну разве это не замечательно!
– воскликнул Виктор Павлович и удовлетворенно обняв чужую авоську продолжил разглядывание заоконного пейзажа.
Автобус медленно и натужно тянулся в гору. Справа внизу, куда и смотрел Виктор Павлович, простирался большой и красивый парк с прудами и увеселительными аттракционами. Жолдонз помнил этот парк в далекие-далекие времена, когда парка, как такового не было, а были здесь сельскохозяйственные угодья. Точнее, огороды, сады. Были и пруды, только не эти - эти сделали много позднее, а тогда Жолдонз ходил сюда гулять со своим маленьким сыном и ловить рыбу в прудах. Недалеко от парка было и кладбище, где его сыночек похоронен вместе со своей матерью: не выдержала его семья послевоенных тягот, не смог Жолдонз спасти их от голода и болезней. Сам он тоже был дистрофиком, но не умер и потом получал бесплатный суп. А детей у Виктора Павловича больше не было. Жена вот была, а детей нет.
Тем временем, автобус свернул направо, огибая оставшийся глубоко внизу парк, и женщина напомнила Виктору Павловичу:
– - Мужчина, нам с вами пора выходить, давайте сумку.
– - Да я вам помогу, вы выходите, а я за вами.
– - Ну, давайте, пробирайтесь за мной.
Жолдонз поднялся и стал протискивать свое грузное и непослушное тело через плотную толпу пассажиров. Автобус затормозил, и Виктор Павлович по инерции догнал свою спутницу, уткнувшись ей в спину:
– - Ох, простите. Не ожидал вот, не удержался...
– - Да не беспокойтесь вы, держитесь за меня, - ответила женщина.
Выйдя на тротуар, женщина обернулась, чтоб подать руку Жолдонзу, но он решительно отказался и слез со ступенек самостоятельно.
– - Ну вот, спасибо, сказала женщина, - Вам теперь надо обогнуть вот это здание. Там будет продовольственный магазин. Ну, вы увидите. Там киоски всякие и маленький базарчик. Где-то там за магазином должен быть дом, который вы ищите. Там спросите. Еще раз спасибо, до свидания. Мне теперь в другую сторону.
– - Это вам спасибо, - ответил Виктор Павлович, отдал авоську и пошел в указанном направлении.
Добравшись до базарчика Виктор Павлович так устал, что присел на валявшийся пустой ящик. Справа и слева от него
Торговля шла вяло, продавщицы болтали между собой, день клонился к закату.
К Виктору Павловичу подошел молодой мужчина, видимо, спортсмен. Во всяком случае, на нем был спортивный костюм и спортивная обувь. Правда, он курил, а спортсмены, обычно, не курят. Возможно, он уже тренер. Тренеры, кстати, очень часто курят. Жолдонз даже дружил с одним тренером по футболу, точнее, они встречались по праздникам в одной компании, так тот и курил, и пил. Пил, пожалуй, не в меру. Однажды...
– - Ты че, глухой, что ли?
– - Простите?
– очнулся Жолдонз.
– - Я тя спрашиваю, чем торгуешь?
– спросил "тренер", не вынимая изо рта папироски.
– - Я, простите, ничем не торгую... Я не умею...
– - Валерик, оставь его, - вмешалась соседка слева, - дедушка просто присел отдохнуть. Верно, дедуля?
– - Совершенно верно. Я отдохнуть присел. Если это ваше место...
– - Ну сё, кочумай... Зесь все места мои... Пусть дома отдыхает. Вали дед, пока цел, место занято. Шоб тя тут не было, када я обратно пойду.
"Валерик" пошел вдоль ряда торгующих, а отзывчивая соседка продолжила:
– - Ты дедуля и правда лучше тут не сиди. Это места для торгующих, за них платить надо. Ты вообще-то до дому дойдешь? А то я вижу, ты вроде как нехорошо себя чувствуешь?
– - Да, я сегодня что-то устал... Мне бы домой...
– - Ну а где дом твой, ты хоть помнишь?
– - Да, я помню... Конечно помню...
– - Адрес, назови адрес.
– - Адрес? А вот он тут записан...
Виктор Павлович достал из кармана уже ставший измятым конверт и протянул его торговке. Она прочитала его и обратилась к соседке:
– - Валя, посмотри-ка... Ты этот дом знаешь?
– - Покажи, - соседка справа протянула руку за конвертом, - Шестнадцатый? Да его уже два года как снесли. Вон, стоянка вместо него. Когда стали строить все и снесли.
– - Валя, а, может, ты этих людей знала? Подскажи дедуле...
– - Никого я там не знала, - ответила соседка справа и вернула конверт.
– - Вы, дедуля, что-то путаете. Может вы там раньше жили, а теперь перепутали... С возрастом такое бывает. У меня свекровь вообще нельзя на улицу выпускать. Сколько раз она терялась, только я знаю. Одно мученье. Пока она дома - надо газ перекрыть, спички спрятать, а то она всех сожжет. Такой кошмар! Мужчина, берите семечки, сама жарила. Есть с солью, есть без соли, - и отзывчивая соседка переключилась на уговоры покупателя.
Жолдонз поднялся и побрел. Голова кружилась, ноги еле несли его, очень хотелось есть и пить. Он дошел до многоэтажного жилого дома, увидел возле подъезда скамейку и направился к ней в надежде отдохнуть. Уже стемнело. Он присел на нее и вскоре задремал. Ему снились хорошие сны, в которых все были живы и молоды.
Виктор Павлович проснулся, потому что стало холодно. Он лежал на скамейке, уткнувшись лицам в спинку, а кто-то обшаривал карманы его пиджака.
– - Позыкай, может в брюках что-нибудь есть, - услышал Жолдонз шепот.