Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов
Шрифт:
– В аэропорт тебя доставят. И билет закажут заблаговременно, если ты еще не успела. Впрочем, – Президент усмехнулся, – твое желание я понимаю очень хорошо, так что сбежим мы на пару. Госпожа Цукка, желаю приятно провести время на фуршете. Надеюсь, стая голодных журналистов не слопает тебя вместе с закусками.
Цукка серебристо засмеялась.
– Посмотрим, господин Сота, – ответила она. – Пока, Кара. Свяжемся.
Оказавшись на заднем сиденье автомобиля, направляющегося в аэропорт, Карина откинулась на спинку и прикрыла глаза, сделав вид, что дремлет. Еще три периода назад она наслаждалась такой удобной известностью в узких кругах, которая позволяла ей нормально работать, оставаясь вне поля зрения публики. Теперь же она национальная героиня и ее везут в аэропорт
Нет, не стихнет, после паузы неохотно призналась себе она. Как ни старайся, сбежать от реальности не удастся. Имя Карины Мураций стало слишком широко известным, чтобы позволить ей и дальше наслаждаться уютным одиночеством. Да и не имеет она больше права на такую роскошь… Внезапно она спохватилась.
«Цукка, контакт. Карина в канале».
«…»
«Цу, ты говорить не можешь? Если нет, вызови, когда получится. От…»
«Цукка в канале. Спрашивай, только очень быстро. Я делаю вид, что жую, у тебя десять секунд».
«Что за история с какой-то кото-вазой?»
«Ничего особенного. Спроси Семена, он в курсе. Отбой».
«Конец связи. Семен, контакт. Карина в канале. Рис, можешь говорить?»
«Семен в канале. Да, Кара?»
«Мы с Цу только что с Президентом встречались. Она что-то упомянула про проект «Котовадза», который нужно рассекретить. Ее журналисты на части рвут, а ты в курсе. О чем речь?»
«Все таки ляпнула… Цу – настоящий ученый. Если ей что-то нужно, все политесы идут лесом. Говорил я ей, что не вовремя, что подождать нужно хотя бы полгода…»
«Рис!»
«Период назад мусорщик, чистивший орбиту от отработанных носителей, мертвых спутников и прочего хлама, обнаружил фрагмент твердого кокона Станции. Ну, той, которую Камилл в свое время ликвидировал неудачно. Взрывом кокон разнесло вдребезги. Практически все либо упало на планету и затонуло в океане, либо оказалось выброшенным с орбиты и ушло в космос. Но этот кусок каким-то чудом уцелел. И его нашли».
«Погоди, Рис! Я не понимаю. Откуда у фантома твердый кокон? Или Станция не была фантомом?»
«Как, по-твоему, она могла светиться отраженным светом и зваться Белой Звездой, если являлась фантомом чистой воды? Он в оптическом диапазоне обычно не наблюдаем. Начинка, разумеется, была фантомной, но есть одна тонкость. Электромагнитные вихревые поля могут существовать только в условиях сверхчистого вакуума. Любая частица крупнее адрона приводит к нарушению стабильности вихря и его распаду. Потому-то их столько времени и не могли до ума довести. Обычно любой фантом окружен защитным коконом из вихревого гравиполя, не допускающего вещество в рабочее пространство. Однако Демиурги в Игре пользуются упрощенными проекциями, лишенными большинства присущих им возможностей. Причем блокировка способностей осуществляется на уровне физических законов игрового континуума. Они в любой момент могут использовать Станцию для остановки Игры и возвращения себе полной силы, но панически боятся, что что-то пойдет не так и они навсегда останутся заточенными в примитивном теле псевдо-биоформы. Поэтому управляющая Игрой Станция имеет кокон не из гравиполя, а из твердого вещества. Изначально предполагалось, что в случае проблем Демиург в состоянии за век-полтора, а то и быстрее, развить реактивную технику и примитивное космоплавание и уничтожить защитный кокон. В таком сценарии Станция специально запрограммирована перед гибелью послать сигнал о помощи к тем, кто находится за пределами игровой вселенной. Например, одному из Арбитров. Идея понятна?»
«Ага. Только зачем такие сложности? Почему не поместить ее на поверхности планеты? В любой момент взорвать можно».
«Наверное, чтобы биоформы случайно не добрались. Кокон нельзя делать сверхпрочным, чтобы Игрок при случае мог его разрушить. Значит, пришлось бы все время охранять – а кому нужна такая головная боль? Впрочем, я фантазирую, поскольку точно не знаю».
«Понятно. И часто к такому прибегали?»
«Представления не имею. Не думаю, однако, что часто. Возможно, вообще ни разу, если судить по тому, как лажанулся Камилл. Вместо того, чтобы банально сокрушить оболочку Станции, он дистанционно инициировал взрывообразный процесс развертывания вихревых сгустков, что в результате каких-то ошибок в программировании привело к аварийному сбросу игровой площадки в реальный мир. И у нас лишь благодаря предусмотрительности Джа все обошлось Пробуждением Звезд, а не мгновенной аннигиляцией вещества в условиях изменившихся физических законов. Кусок оболочки чудом удержался на стабильной орбите и попал в руки нашей цивилизации, и теперь Цу жаждет его заполучить».
«Да уж… Рис, но разве не опасно рассуждать о таких вещах публично? Мы же не хотим, чтобы люди знали о Демиургах».
«А кто говорит о Демиургах? Кара, вирусному эффектору приписывают инопланетное происхождение с тех пор, как его впервые обнаружили. Хотим мы того или нет, но гипотеза влияния иных цивилизаций на Текиру многими сегодня рассматривается вполне серьезно. Текира – слишком уж искусственное образование, с массой невооруженным взглядом видимых нестыковок, и рано или поздно правда все равно выйдет наружу. Но нам бы продержаться хотя бы ближайшие триста лет. Обнаружение чужого артефакта нам на руку – оно направляет поиски в ложном направлении. Кроме того, материал твердого кокона – монокристалл с отличными показателями отражения гравитационных волн, который может использоваться в зеркалах гравископов. У Цу, как ты знаешь, гравископия – увлечение всей жизни, и ей не терпится как-нибудь да ввести в оборот новые материалы. Просто выдать рецепт нового отражателя она не может, вот и форсирует события с «Котовадзой». Я даже жалеть начал, что обратил ее внимание на находку».
«Инопланетяне… Рис, мне чем дальше, тем страшнее. Все так стремительно меняется! Как будто нас водоворотом куда-то несет, и ни выбраться из него, ни даже на поверхность не всплыть, чтобы отдышаться…»
«А ты решай проблемы по мере их поступления и не задумывайся о вещах, которые тебя прямо не касаются. Универсальный рецепт, между прочим. Кара, ты с графиком определилась? Когда назад собираешься?»
«Недели через две. Когда разгребу очередь на операции. Ее серьезно урезали, но все равно народу много. Придется по четырнадцать часов в сутки работать. Рис, боюсь, мне придется возвращаться периодически, чтобы помогать новым больным».
«Не-а. Не так. Пусть лучше они к тебе едут. Во-первых, твое время ценнее. Во-вторых, на деньги от операций ты сможешь строить больницы здесь, в Сураграше. В-третьих, развитию пассажирского транспорта поспособствуешь, воздушного в первую очередь. Три окна одним камнем – вполне неплохо».
«Мудрый ты наш… Что, я вообще домой вернуться больше не смогу?»
«В образе Карины Мураций – не стоит. Но можем заняться созданием запасных вариантов. Подбросим твою автономную проекцию в образе ребенка в детский дом, и пока она растет до состояния совершеннолетия, ты привыкнешь управлять двумя проекциями одновременно. Лет через пятнадцать у тебя появится альтернативная личность с легендой совершенно несокрушимой, поскольку настоящей. Как тебе идея?»
«Ох… Не все сразу, Рис. Интересно, но не сейчас».
«Как знаешь. Кара, когда точно определишься с датой возвращения, сообщи мне. А сейчас валяй, кромсай своих подопытных мышек и наслаждайся последними днями безмятежности».
«Ехидина. Отбой».
«Конец связи».
Карина приоткрыла глаза и рассеянно посмотрела в окно автомобиля, медленно катящегося по широкому проспекту, запруженному машинами. Определенно, с течением времени транспортная ситуация в Оканаке спокойнее не становится. «Котовадза», значит? Инопланетяне-Чужие, жизнь на далеких планетах, ложные следы… Впрочем, вреда от таких поисков никакого. Может, они даже стимулируют дальнейшее развитие космической техники, уже несколько десятилетий как застрявшей на уровне искусственных спутников Текиры. Главное, чтобы охоту на ведьм не устроили, ведь девианты – первые кандидаты в инопланетные шпионы.