Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Госпожа, – слегка ошарашенно произнес он. – Ты и в самом деле распознала мою технику? Или просто наугад выстрелила?
Мэдэра тихо охнула про себя. Май Куданно? Тот самый Май Куданно, загадочный и неуловимый, никогда не показывающийся на публике, за немногочисленными работами которого охотятся все картинные галереи страны? Да, у юнца определенно есть все основания презрительно фыркать в сторону остальных художников.
– Я все-таки эксперт, господин Палек! – обиженно произнесла орка. – Я даже не знала, что ты находишься у нас в городе… или ты здесь живешь? Но я профессионально занималась живописью еще до того, как ты родился, не в обиду будь сказано. Манера штриховать фон, способ придавать выражение глазам, еще кое-какие детали для тебя очень характерны.
– Ну надо же… – пробормотал Палек себе под нос. – Оказывается, и меня посчитать можно. Приношу свои извинения за несдержанность, допущенную ранее, госпожа Кацамма. Ведь ты госпожа Кацамма, владелица галереи?
– Не владелица, – орка качнула головой. – Галерея государственная. Просто главный директор. Но да, я Кацамма.
– Я слышал о тебе ранее, но никогда не видел вживую, – слегка поклонился парень. – Не любитель я по выставкам ходить. Рад знакомству, госпожа, прошу благосклонности. А чтобы компенсировать свою невежливость, сделаю-ка я так…
Он вновь поднял стило, быстро несколько штрихов стер, несколько добавил. Выражение лица портрета резко изменилось. Вместо брезгливой надутости на нем проявилась сосредоточенная серьезность, а взгляд из надменного превратился в пристально-изучающий. Казалось, лицо на портрете следило за зрителем, пытаясь взглядом проникнуть ему в самые глубины души.
– Подарок за наблюдательность, – объявил Палек. – Госпожа Кацамма, пелефон у тебя далеко? Давай я сброшу сразу, чтобы потом почтой не слать.
Уши орки пораженно затрепетали.
– Это… слишком ценный подарок, господин, – произнесла она, отступая. – Я не могу его принять.
– Да глупости! – отмахнулся Палек. – Он стоит ровно пять минут моего времени, я засек. Считай, что я себе так рекламу делаю.
Помедлив, главный директор галереи вытащила пелефон, и Палек, поманипулировав панелью инструментов мольберта, переслал ей рисунок.
– Вот так, – удовлетворенно проговорил он. – А теперь, собственно, к цели моего появления здесь. Госпожа Кацамма, случилось так, что мне срочно нужны деньги. И я готов поработать наемным художником – три-четыре работы, не больше. Портреты, пейзажи, что угодно по желанию клиента – но дорого. Не могла бы ты посоветовать кого-нибудь из… постоянных посетителей?
– Я могу! – решительно заявила Мэдэра до того, как орка успела раскрыть рот. – Господин Палек, меня зовут Мэдэра Касумонай. Рада знакомству. Я готова заплатить тебе за свой портрет. Сколько ты хочешь?
– Радость взаимна, госпожа Мэдэра, – Палек прищуренно посмотрел на женщину. – Прошу благосклонности. Касумонай – случайно не Фуго Касумонай, который владеет третьей частью порта?
– Пожалована, господин Палек. Да, именно он. Как ты понимаешь, деньги у меня имеются.
– Так… – Палек задумался. – Портрет… Семьдесят тысяч тебя не отпугнут, госпожа?
– Семьдесят? – изумилась Мэдэра. – Господин Палек, вообще-то за такие вещи обычно берут раза в полтора-два дороже. Я готова заплатить сто тысяч за поясной портрет.
– Сто тысяч берут за натуральный холст. Но сейчас я работаю только в электронном виде. И… результат может показаться тебе необычным. Определенно, не поясной портрет в классическом стиле, нет. Сделаем так: семьдесят ты платишь мне в любом варианте, а если посчитаешь нужным – доплатишь сверху. У тебя есть время позировать сегодня? Завтра у меня неотложные дела, так что если не сейчас, то послезавтра.
– Сегодня… – Мэдэра задумалась. – В семь вечера я должна попасть на прием у… у одной моей подруги. У нас меньше трех часов времени – наверное, тебе столько мало. А где ты собираешься меня рисовать? Прости за нескромный вопрос, ты живешь в нашем городе? Или проездом?
– Живу, живу… – пробормотал парень, окидывая ее задумчивым взглядом. – Адрес не назову, госпожа, и не проси. Студии у меня нет за ненадобностью. Три часа, говоришь? Мне хватит для первых набросков, а закончу я без тебя. Госпожа Кацамма, могу я попросить об одолжении? Нет ли у тебя здесь, в галерее, комнаты, которую можно занять ненадолго?
– Есть, – кивнула директор. – На втором этаже пара кабинетов пустует. Но там нет ничего, кроме столов и стульев.
– Да мне больше ничего и не нужно. Каси, – Палек обернулся к своей спутнице, – наверное, тебе стоит вернуться домой. Ничего интересного больше не предвидится, да и неинтересно на промежуточные варианты смотреть.
– Да, Лика, – кивнула рыжая девица. – Еще раз – на каком трамвае отсюда ехать? На седьмом?
– Ага. До Третьей Морской. А там спросишь, если забудешь дорогу. Или Яни с Мати позвони, они объяснят. Я часам к восьми вернусь, не позже.
– Хорошо. А мы с Яной что-нибудь тебе приготовим на ужин.
Девица повернулась и деловито пошла по коридору галереи к выходу. Мэдэра задумчиво посмотрела ей вслед. Кто она мальчику – просто временная подружка? Или что-то более серьезное? Ну ладно, не о том следует думать. Главное – что все ее подруги обзавидуются смертельной черной завистью! Интересно, не получится ли заплатить ему деньги за то, чтобы он больше никого в городе не рисовал?
– Господин Палек, – деловито сказала она, – а не проще ли проехать к нам домой? Отсюда на машине не более четверти часа. И мне к подруге быстрее добираться. Домой тебя отвезут.
– К тебе домой… – пробормотал парень, потирая подбородок. – Можно и так. В таком случае, госпожа Кацамма, я крайне признателен за помощь и еще раз извиняюсь за свою невежливость. Надеюсь, мой подарок компенсирует тебе причиненные неудобства.
– Твой подарок слишком щедр… – орка заколебалась. – Господин Палек, мне неловко спрашивать… так нескромно… но…
Она глубоко вздохнула. Кисточки ее ушей затрепетали от противоречивых чувств.
– Мне стыдно признаться, но у нас в галерее только одна твоя работа. Раз уж ты живешь в нашем городе… могу ли я присоединить к ней и мой портрет?