Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
"Глупости. Нам с Дором не впервой пленных выручать. Кроме того, у нас… есть поддержка. Рассказать?"
"Потом, Мати. Но дело не в тебе. И не в дяде Доре. Дело не в том, что вы можете сделать, а в том, что мы не можем уйти. Не имеем права".
"ЧТО?! Кара, какое право? Что за глупости?"
"Мати, этот Шай… Он убил человека. Местного жителя. Отрубил ему голову мечом у нас на глазах. И пригрозил, что вырежет всю деревню, если мы сбежим. Мати, мы не можем уйти. Их всех убьют, понимаешь?"
"…"
"Мати?"
"Так. Да, осложнение. Ничего, мы над ним подумаем. Где вы?"
"Цу предполагает, что в районе экватора. Где-то возле Шураллаха. Деревня называется Мумма, расположена у подножия такой большой горы с раздвоенной вершиной. Местные называют ее Арра… Аллахаман. Через двойное "лу". Что-то вроде Рогатой горы в переводе. Похоже, она вулкан – из нее дым идет".
"…записал. Мы вот-вот сядем в Крестоцине – там попытаемся определиться. Кара, ты представляешь – нас СОБ поддерживает! По личному указанию чуть ли не Президента сотрудника выделили, целого полковника, здорового такого тролля, на полголовы твоего Караби выше. Да мы с такой поддержкой вас из джунглей выдернем, как морковку из грядки!"
"Мати, мы не можем. Понимаешь? Не можем".
"Не можно штаны через голову надевать и спать на потолке. С остальным разберемся. Как у вас самочувствие? Цу передавала, что ей очень плохо из-за ломки".
"Уже лучше. Основные неприятности позади, еще немного перетерпеть осталось. Мати, давай завтра продолжим, ладно? У меня глаза слипаются".
"Ублюдки… Ох, прости. Кара, Лика женился".
"Да, Цу сказала. Он тоже с вами?"
"Да".
"Передай ему, что он дурак. Подписать контракт – и сразу же жену бросить!"
"Как бы не так! Он вместе с женой летит. У них что-то вроде свадебного путешествия".
"ЧТО?!"
"Что слышала. С женой. Канса – девочка милая и застенчивая, но по части упрямства даже тебе фору даст. Она и слушать не захотела, чтобы дома остаться. Когда мы до вас доберемся, упрем вас друг в дружку лбами и посмотрим, кто кого первым с места столкнет".
"Сумасшедшие… Мати, у меня сил нет. Завтра с утречка устроим общую конференцию, и я вам всем выскажу, что я о вас думаю. А пока я отключаюсь".
"Обязательно выскажешься. Мы все внимательно выслушаем, поаплодируем твоему красноречию, после чего займемся обсуждением вариантов. Ночь, Кара".
"Ночь, Мати. Привет всем. Конец связи".
Выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, Карина едва не застонала от отчаяния. Ну зачем, зачем? Что они могут сделать? Они что, армия, пробиваться сквозь джунгли? Если у Дракона есть огромные транспортные вертолеты, то наверняка есть и боевые. Как они намерены пробираться по незнакомой территории, известной врагу как свои пять пальцев? Их убьют – и тогда вся их семья погибнет. Полностью. И Лика – он всегда был чуточку чокнутым, но чтобы дойти до такой степени маразма…
Папа! Где ты, папа, когда ты так нужен? Я согласна погибнуть, лишь бы с остальными ничего не случилось! В конце концов, Дракон прицепился только ко мне, даже Цу попалась лишь за компанию. Папа, спаси их! Пожалуйста! Если ты меня слышишь, спаси!
Канал мертво молчал. Она и не надеялась услышать ответ. Он навсегда отключился в тот день, когда Дзинтон ушел. Они обречены.
Она сердито вытерла с глаз навернувшиеся слезы. Нет. Не надо ни о чем думать сейчас. Вечер – паникер, утро – утешитель. Завтра она как следует подумает – и обязательно найдет какой-нибудь выход. По крайней мере, придумает, что сказать семье, чтобы они повернули назад. Дура! Зачем она дала ориентиры? Если бы они не знали, где искать, им пришлось бы вернуться домой.
Она осторожно легла рядом с Цуккой, вытянулась на жестких деревяшках, прикрытых лишь тонким слоем грубой полусгнившей ткани, и закрыла глаза. Завтра наступит новый день. А пока – спать.
20.04.858, деньдень. Грашград
Комора нетерпеливо переминался с носка на пятку, изредка поглядывая на часы. Самолет сел уже полчаса назад, и его подопечным пора бы и появиться в зале прибытия. Основная масса пассажиров крестоцинского рейса уже прошла мимо, и зал стремительно пустел. В его большие окна уже заглядывали первые лучи утреннего солнца, и уже через пятнадцать-двадцать минут температура начнет подниматься. А кондиционер в принадлежащем фирме мини-фургоне давно и безнадежно сломан. Ну что же, сами виноваты. То, что они туристы, не извиняет расхлябанности и безалаберности.
Гид заставил себя встать неподвижно и поднять к груди табличку с именами, которая уже непроизвольно опустилась ниже живота. Может, вон те? Нет, их мало. В его группе пять хрюшек – три мужчины и две женщины. Наверняка опять раскормленные старые богатые бездельники, у которых слишком много денег и которые высосут из него всю кровь бесконечными придирками и жалобами. А может, они вообще не прилетели? На самолет опоздали или еще что?
Двери, ведущие из таможенного зала, распахнулись, и в них ввалилась небольшая толпа. Вернее, Коморе показалось, что толпа. Однако уже несколько секунд спустя, приглядевшись, он понял, что на самом деле людей в группе мало, но багажа у них много просто до неприличия. Огромные чемоданы на колесиках глухо тарахтели и подпрыгивали на стыках плитки, создавая впечатление надвигающейся танковой армии, а огромные рюкзаки за плечами мужчин колыхались, словно непомерно раздутые праздничные воздушные шары. Гид быстро пересчитал людей: да, три плюс два. Наверняка – его группа. Нацепив на лицо профессиональную широкую улыбку, он двинулся навстречу.
– Господин Палек Итадзура и сопровождающие? – спросил он у возглавляющего группу гигантских размеров мужчины ростом с невысокого тролля, протягивая вперед табличку. – Я Комора ах-Машиас, ваш гид.
– Рад знакомству, – кивнул гигант. – Но Палек не я, он.
Он ткнул пальцем в русоволосого молодого человека, идущего следом, хотя и высокого, но кажущегося совсем ребенком возле гиганта гигантом.
– Рядом его жена Канса Итадзура, – он указал на миниатюрную рыжую девушку с конским хвостом на затылке. – Я Дентор Баку, она моя жена Яна Баку, – он кивнул на пухлую девицу постарше, мужественно тащившую на себе огромный баул, один взгляд на который вызвал у Коморы неподдельное уважение. – Это, – он указал на второго мужчину, очевидно, старшего по возрасту в группе и мало уступающего ему габаритами, – Саматта Итадзура, отец господина Палека.
– Рад знакомству, блистательные господа и великолепные дамы, – откликнулся гид, кланяясь в строгом соответствии с классическим восточным этикетом, знанием которого втайне гордился. – Прошу благосклонности. Я являюсь представителем туристической фирмы "Сады Граша", и от ее лица рад приветствовать вас всех на нашей гостеприимной земле.
Он снова поклонился, на сей раз выполнив полный турхат – с прикосновением правой руки ко лбу и полу. Туристам обычно нравилось такое представление – а что в реальности оно не сохранилось даже при дворе Великого Скотовода, им знать совершенно не обязательно. Особо глупые и ретивые даже пытались повторять движение, здороваясь с местным, чем вызывали изумленные взгляды и неподдельное внутреннее веселье Коморы.