Корректор. Книга третья: Равные звездам
Шрифт:
– Я соболезную твоим горестям, – произнесла Карина. Здесь убивают детей-девиантов? Ох, как это знакомо! – Скажи, господин Мамай, но сколько же тебе лет?
– О, я один из старейших жителей деревни! – гордо заявил староста. – Мало кто доживает до моего возраста. Мне целых сорок шесть лет, и я уже на год старше своего отца, который умер в сорок пять!
– Сколько?! – ахнула Карина. – Сорок шесть? Господин Мамай, тебе всего сорок шесть лет? Ты говоришь правду?
Она внимательно посмотрела на старика через сканер. Морщинистая дряблая кожа, жидкие волосы, низкий тонус мышц, ишемия, замедленные движения… Не может быть! Ему просто не может быть сорок шесть!
– Я не лгу! – староста нахмурился. – Кто угодно в деревне подтвердит, что я по праву считаюсь одним из старейших…
– Господин Мамай! – Карина умоляюще вскинула руки. – Я верю, что ты говоришь правду. Прости мне мое недоумение, я… я не ожидала. Моему опекуну, Саматте, мужу Цукки, тоже сорок шесть лет, а ты выглядишь на тридцать лет старше его. Прости. У нас принять доживать до восьмидесяти или девяносто лет, и я… Я не хотела тебя оскорбить!
– До восьмидесяти лет? – медленно проговорил старик. – Да. Я слышал такие сказки от Шаттаха и чужих торговцев, иногда приходящих с караванами. Слышал, что на севере, в Четырех Княжествах, люди живут долго-долго и до самой старости сохраняют бодрость тела. Но в наших краях боги не даровали людям долгой жизни. Прости, момбацу сама, но сколько же тогда лет ТЕБЕ? Когда я впервые увидел вас на площади, то решил, что вы обе – молодые девочки, которым едва исполнилось четырнадцать и которых еще не успели продать мужу. Я думал, что Дракон захватил вас заложницами, чтобы получить выкуп от какого-то богатого грашградского семейства или от тарсачьего клана. Но теперь я вижу, что ты старше. Ты слишком хорошо говоришь и слишком уверенно держишься. Сколько же тебе?
– Мне двадцать восемь лет, господин Мамай. Моей подруге, Цукке, тридцать один год, скоро исполнится тридцать два.
Из угла, где сгрудились женщины, жадно впитывающие речь пришелиц, донеся дружный вздох изумления.
– Тебя купил муж?
– Э-э… – Карина изумленно заморгала, но тут же сообразила, о чем речь. – Нет, господин Мамай. Я не замужем. Не сложилось. Я… много работаю. У меня мало времени на личную жизнь.
– Я замужем, господин Мамай, – спокойно добавила Цукка. – Но если ты спросишь, сколько у меня детей, то я скажу – ни одного. Я являлась… э-э, приемной матерью Карины и ее сводных брата с сестрой, но своих детей не завела. Я не бесплодна, но таковы условия…
Она осеклась и бросила на Карину быстрый непонятный взгляд. Та недоуменно заморгала. А кстати, действительно, если задуматься, почему Цу с Мати не завели своих детей?
Староста вздохнул, его плечи поникли, но лежащие на столе руки сжались в кулаки.
– В вашем возрасте наши женщины уже рожают не менее десятка раз и становятся уродливыми и непривлекательными – если выживают при родах, – с горечью сказал он. – Почему боги дали вам все, а нас бросили прозябать в лесной глуши?
– Боги здесь ни при чем, господин Мамай, – покачала головой Карина. – Но жить в таких условиях, без квалифицированной медицинской помощи…
Новая мысль пришла ей в голову.
– Господин Мамай, скажи, наверное, трудно добывать пищу в ваших краях? Мы не хотим стать обузой. Как мы можем отплатить за гостеприимство?
– Деревня без труда прокормит два лишних рта, – староста вяло помахал рукой. – У нас не так много мяса и рыбы, но растительной пищи хватает. Плантации приносят урожай трижды в год, да и съедобные плоды растут в лесах в изобилии. Ходить за ними не так близко, но и не слишком далеко. Я не думаю, что кто-то в деревне согласится принять твою помощь – ты синомэ… я больше не верю, что ты станешь убивать, – успокаивающе тряхнул он головой, завидев, что Карина открывает рот для протеста, – но я стар и многое повидал. Другие окажутся куда менее доверчивыми, прости меня, момбацу сама. Деревня возьмет тебя на содержание, а Тамша, моя дорея, пойдет к вам служанкой. Она все равно мне не нужна, мои жены сами справляются по хозяйству.
– Дорея? – недоуменно переспросила Карина.
– Она, – староста мотнул головой в угол, указывая на женщину, прислуживавшую им за столом. – Зовут Тамша. Она тихая женщина, мешать не станет. Она плохо говорит на общем, но объясниться может.
– Но нам не нужна… – Карина осеклась, когда Цукка под столом пихнула ее коленом.
– Мы с радостью примем услуги твоей дореи, – спокойно сказала Цука старосте. – И мы благодарны тебе за ужин. Но сейчас уже стемнело, и мы не хотим злоупотреблять твоим гостеприимством. Господин Мамай, где нам можно переночевать?
– А! – староста, кряхтя, принялся выбираться из-за стола. – На окраине деревни есть несколько заброшенных хижин. В прошлом году духи забрали многих, их дома так никто и не занял. Пойдемте, я вас провожу. Тамша, – добавил он на непонятном языке, – ана во кого дхонна кё сака шшум. [С сегодняшнего дня прислуживаешь этим женщинам]
– Ма, сан Мамай, – поспешно кивнула та, вскакивая
На улице уже стояла кромешная тьма. Небо над двуглавой горой еще светилось розовым, но большая его часть уже стала черной, а на востоке, разгораясь в прорехах между облаками, сиял край Звездного пруда. Староста зажег факел и пошел по тропинке между хижинами.
– Я так и не спросил, откуда вы родом, – произнес он через плечо. – Вы действительно из Четырех Княжеств?
– Нет, господин Мамай, – Карина вздохнула. – Мы из-за восточного моря. Из страны, называемой Катония. Шай и его люди похитили нас и перевезли через море.
– Из-за восточного моря? – потрясенно проговорил старик, останавливаясь. – Вот, значит, как… Значит, и туда дотянулись когти Дракона…
Его плечи поникли. Он повернулся и медленно зашаркал по тропинке. Цукка и Карина, переглянувшись, молча последовали за ним. Тамша неслышной тенью скользила позади.
Минут через пять старик остановился возле одной из хижин и остановился.
– Здесь ваш дом, – сухо сказал он. – Да оберегут вас ночью духи!
– Спокойной ночи, господин Мамай, – ответила за всех Цукка.
Староста вручил факел Тамше и ушел в темноту. Женщина показала рукой в сторону пустого проема.
– Дом. Ночь. Сейчас спать, – сказала она с отчетливым гортанным акцентом. – Завтра день, сделать дом жить.
– Действительно, что еще тут можно делать ночью, кроме как спать? – пробормотала Цукка. – Даже свечки нет. Кара, ты как хочешь, а я устала до смерти. И я все еще плохо себя чувствую. Я ложусь дрыхнуть, пусть даже на голую землю.
– Погоди, Цу, – Карина прошла вслед за ней в кромешную тьму хижины. – Надо хотя бы сообщить нашим, что мы в порядке… если такое, конечно, можно назвать "в порядке". – Она задействовала сканер и в серой полумгле искусственного мира внимательно осмотрела хижину. Она казалась почти полностью пуста, если не считать чего-то в углу, напоминающего широкую деревянную лежанку. – Осторожно, не запнись. Дай руку. В углу есть какая-то кровать.
– Попробуй ты связаться, – предложила Цукка, опасливо оглядываясь на вошедшую Тамшу, держащую факел слишком близко к деревянной стене. – Или ты все еще не можешь?