Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
"Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…"
Чушь! Ведь тогда она почти поступила в колледж! Почти! И наверняка бы поступила в следующем году, если бы не сочла глупостью! Самка, ха! Сам самец!… Разъяренной фурией Рора вылетела из дверей особняка, едва не сбив с ног вовремя отскочившего швейцара, и только тут сообразила, что приехала сюда на машине клиента. М-мать! Теперь придется вызывать такси и ждать, пока оно доберется за десять верст от Оканаки по забитым пробками шоссе. Она выхватила, почти вырвала из сумочки пелефон и вызвала список контактов. Да как же называется эта
Нервозно перелистывая список, она вдруг замерла. Ее взгляд зацепился за одну из записей. Она ленилась чистить адресную книгу, и со временем там накапливались десятки и сотни ненужных более контактов. Случайно сохранившийся код не имел шансов когда-то еще ей понадобиться – по крайней мере, еще полчаса назад она бы в этом поклялась, спроси ее кто.
"Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…"
Медленно, словно во сне, она активировала вызов.
– Автоматизированный многоканальный информаторий колледжа Такараги приветствует тебя, – проговорил на том конце линии идеально поставленный синтезированный голос. – Напоминаем, что прием документов для вступительных испытаний открывается первого первого, сразу после зимних праздников. О времени и месте испытаний тебя проинформируют в день подачи документов. Если ты хочешь уточнить процедуру подачи документов, произнеси или введи "один"…
– Итак, господин Дзинтон, – Исэйка прошелся по комнате, заложив руки за спину, – мне передали, что ты хочешь со мной встретиться. Признаться, я весьма занятой человек, и времени на пустые разговоры у меня нет. Тем более что желающих встретиться со мной хватает. На эту встречу я согласился только потому, что за тебя просил человек, которого я считаю другом и искренне уважаю. Я готов уделить тебе десять минут, но не больше.
– Времени на пустые разговоры у тебя действительно нет, – безмятежно согласился Дзинтон.
Он удобно расположился в кресле, вытянув ноги чуть ли не до середины крохотного кабинета и заложив руки за голову. Его фигура излучала странное спокойствие и уверенность. Депутат остановился напротив него и принялся внимательно изучать собеседника.
Когда два дня назад Сафута зашел в служебный кабинет Исэйки в здании Ассамблеи, он казался странно смущенным.
– Иса, – произнес он странным тоном, – разговор есть.
– Да? – отрывисто произнес Исэйка, не отрываясь экран терминала. Он никак не мог продраться сквозь преамбулу проекта бюджета на второе полугодие. Документ казался заколдованным: в течение последнего периода каждый раз, когда у Исэйки доходили до него руки, на голову обязательно сваливался кто-нибудь с наинеотложнейшим делом, ради которого проект в очередной раз приходилось откладывать на потом. А проработать его и оформить замечания необходимо не позже зимников.
– Иса, я понимаю, что мешаю, – смущенно произнес помощник, – но дело очень важное. Оторвись на минутку, а?
Исэйка нехотя оторвался от дисплея и взглянул на Сафуту.
– По-моему, очень важных дел у меня в два раза больше, чем я могу осилить, – грустно заметил он. – А если брать просто важные, то раз в пять. Что на сей раз?
– Иса, с тобой хочет поговорить один… человек, – на последнем
– И что заставляет тебя думать, что я захочу с ним встретиться? – сухо спросил депутат.
– Захочешь, – уверенно кивнул помощник. – Это очень важно, Иса. Очень важно, для тебя в первую очередь. Этот человек… он очень редко просит о чем-то. Я мало что знаю о нем, но обычно именно его просят об одолжении. И он не так уж и часто соглашается помочь, и никогда – дешево. Но если соглашается, можно быть уверенным: ты получишь все, что запрашивал. И если уж он сам идет на контакт, ты никогда в жизни не простишь себе, если откажешься.
– И я даже знаю твоего человека? – саркастически осведомился Исэйка.
– Вряд ли. Возможно, ты слышал его имя – Дзинтон. Дзинтон Мураций. Но о нем обычно не говорят вслух. На самом деле его мало кто знает, обычно все общение идет через доверенных лиц.
– Не слышал! – отрезал Исэйка. – Значит, твой хорошо замаскированный Дзинтон заинтересовался моей персоной? И что же ему нужно, Сафу?
– Понятия не имею, Иса, – пожал плечами Сафута. – Вчера вечером мне позвонила женщина, Эхира Окусама. Все контакты с господином Дзинтоном обычно идут через нее. Она попросила передать тебе код ее пелефона и нижайшую просьбу связаться с ней для обсуждения времени встречи с господином Дзинтоном. Код я тебе переслал.
– Твои контакты… – депутат задумчиво посмотрел на помощника. – Сафу, я полагал, что ты работаешь на меня, так что любые сторонние знакомства согласуешь со мной. Ты понимаешь, как меня могут подставить таким образом?
– Насчет подстав не беспокойся. Все чисто. Мои… проблемы, которые я решал, никак не связаны с политикой. У меня Сатака сильно болела, помнишь? Рак печени и метастазы. Врачи только руками разводили, говорили, что ничего поделать не могут. Давали ей от силы полгода жизни. Дзинтон достал мне чудо-лекарство, которое поставило ее на ноги за период.
– И во что оно тебе обошлось?
– Не так много. Пятнадцать миллионов.
– Ничего себе "не так много"! – присвистнул Исэйка. – На такие деньги трехэтажный особняк купить можно. И где ты их взял?
– Ну… – помощник потупился. – Семь у меня накопилось по разными банкам, а остаток… В общем, мне предоставили что-то вроде беспроцентного кредита.
– Сати, – вздохнул депутат, – ты что, дурак? Ты понимаешь, что восемь миллионов долга – такой крючок, с которого ты в ближайшие лет десять не слезешь даже без процентов?
– Пусть, – помощник исподлобья взглянул на него. – Зато Сатака жива. Иса, я тебя никогда и ни за какие деньги не подставлю, ты меня двадцать лет знаешь. А все остальное – мои проблемы, договорились? Но не обо мне речь, о тебе. Если не хочешь, можешь не встречаться с господином Дзинтоном. Но на твоем месте я хотя бы попробовал с ним поговорить…
И вот теперь Исэйка стоял и в упор рассматривал своего собеседника. Тот отвечал ему абсолютно безмятежным взглядом. Повстречав его в кулуарах, Исэйка поклялся бы, что он мелкий чиновник на грошовом жаловании – секретарь, помощник, мальчик на побегушках или что еще, вечный юноша и не менее вечный неудачник. Не стоит даже второго взгляда. Однако спокойный уверенный взгляд черных глаз Дзинтона мог бы принадлежать самому Президенту.