Корсар
Шрифт:
Лабала стер нарисованные на песке треугольники и задул жаровню.
– Могу сказать только то, что чувствую,—заключил он. – Радоваться пока нечему. Их колдуны пытаются отыскать какого-то определенного человека.
– Меня?
– Нет. Так что очередное самопожертвование совсем ни к чему. И не меня, как я подумал сначала.
– Тогда кого?
Лабала беспомощно развел руками.
– А это, – с гордостью заявил Техиди,—придумал лично я.
Он указал на развилину дерева на высоте тридцати футов. Там висело бревно толщиной с туловище человека,
– Смотрите, – с гордостью заявил Техиди. —Линияты прыгают по тропе, высматривают стрелков и не замечают этой тоненькой лианы. Задевают ее… Гарет, только не подходи слишком близко, я совсем не уверен в твоей реакции… и лиана, проходящая через эту ветку к бревну, которое едва держится, сбрасывает его, палки протыкают первого, вероятно, второго и, возможно, третьего линията в колонне. Никаких потерь людей или пороха. Итак, линият, ставший первым, смотрит вверх и не замечает яму, которую мы вырыли на тропе и утыкали острыми колами.
– Исключительно мерзкая затея.
– У тебя – это выше всякой похвалы. Итак, друг мой, я хотел был организовать из корабельных плотников тыловой отряд, который занялся бы установкой таких ловушек.
– Сделай это, – сказал Гарет.
Ловушки срабатывали, одни в большей, другие – в меньшей степени, но не остановили преследования линиятов.
– А жизнь пиратов оказалась менее романтичной, чем я считала, – сказала Косира, поднося раскаленный уголь к пиявке, присосавшейся к ноге. Пиявка упала на землю, извиваясь, и Косира наступила на нее. – В Нуурате, когда ты решил, что нам предстоит небольшая прогулка, в моем воображении возникали романтические картины костров, вокруг которых я исполняю какой-нибудь дикарский танец под рукоплескания пиратов. А потом мы с тобой уединялись в построенном тобой шалаше из листьев и предавались страстной, всепоглощающей любви.
– Не совсем справедливо по отношению к остальным, – сказал Гарет. – Кроме того, я не знаю, что такое шалаш из листьев, тем более как его строить.
– Наплевать на остальных, – воскликнула Косира. – Ведь люблю я тебя одного.
– Кстати, раз уж об этом зашла речь, что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Тикао?
– Вот почему ты остаешься капитаном, – сказала Косира. – Благодаря твоему непостижимому оптимизму. Впрочем, я часто думала об этом. Если предположить, что мои друзья вельможи не заставят меня предстать перед королем за злодеяние, заключающееся в бегстве с таким проверенным мошенником, как ты, я бы подумала о замужестве.
Гарет открыл рот от удивления.
– Или нет, – продолжила она. – Кстати говоря, я распорядилась, чтобы третья вахта во главе колонны была моей.
– Очень рад видеть офицера, не забывающего о своих прямых обязанностях, – сказал Гарет, не понимая до конца, рад ли он смене темы разговора.
– При чем здесь обязанности, – грубо оборвала его Косира. – В это время рядом никого не будет, думаю, атака с фронта нам не грозит, и ты бы мог навестить меня. Кстати, ты заметил, что у меня
Звериная тропа, по которой они шли все время, на следующее утро пересекла вполне приличную дорогу. Идти по ней было бы легче как пиратам, так, к сожалению, и линиятам. Кроме того, она уходила в глубь континента, а не к берегу, и заканчивалась меньше чем в миле к востоку у развалин каких-то каменных построек.
Гарет задумался на мгновение и решил, что любые хоть отчасти цивилизованные жители этих мест не могли не быть врагами линиятов.
Он приказал колонне повернуть на дорогу и подошел к Лабале.
– Я почувствовал еще каких-то наблюдателей, – мрачно произнес чародей. – Не линиятов.
– Друзей? Врагов?
– Не знаю. Полагаю, определим это по тому, чем нас встретят – камнями или букетами.
Люди, шедшие в голове колонны, тоже сообщили о странном чувстве, будто за ними кто-то наблюдает. Невидимый.
Первый наблюдатель был замечен или почувствован Лабалой, который почему-то посмотрел на дерево, подпрыгнул с удивленным криком и поднялся по стволу с небывалой для человека его комплекции скоростью.
Сидевший на дереве юноша открыл от удивления рот, увидев поднимающееся к нему чудовище, дрожащими руками попытался достать стрелу из колчана, не успел и попал в объятия Лабалы.
Вырваться ему, естественно, не удалось, и Лабала спустился с ним на землю. Там его привязали к стволу дерева, и к нему подошли Гарет и Косира.
Юноша глазами размером с блюдца смотрел на вооруженную женщину.
Дихр и его команда попытались заговорить с ним на всех известных языках.
Потом Лабала вынужден был произнести заклинание для себя, Дихра и Гарета.
– Кто ты? – спросил Гарет. Юноша отчаянно замотал головой.
– Я – Гарет, – сказал Раднор. – Я командую этими людьми, и мы не причиним тебе вреда.
– Зачем вам мое имя?
– Таков наш обычай.
– Имена нужны колдунам, – сказал юноша. – Они дают им власть над людьми.
Гарет замялся.
– Хорошо. Мы назовем тебя Ветром, потому что ты мог проскользнуть незаметно, как ветер, если бы тебя не заметил наш чародей.
– Неплохое имя, – произнес юноша. – Я согласен на него.
– Премного вам благодарны,—проворчал Фролн.
– Где твои соплеменники?
– Мои соплеменники? В половине дня пути в направлении, которое я не покажу. Мои хозяева – в двух днях пути по этой дороге.
– Хозяева?
– Обладающие огромной силой. Как и вы, если осмелились войти в эти проклятые джунгли, населенные демонами.
– Но ты тоже так поступил.
– Только потому, что знал о вашем приближении, и любопытство одолело меня. В поселке меня многие считают дурачком, а теперь я вынужден буду стать вашим рабом.