Корсар
Шрифт:
Демьян махнул рукой, дав сигнал к началу поединка.
Воин кинулся на меня, сабли столкнулись, издав звон. Мы закружились вокруг друг друга. Возле нас образовался круг.
Впереди стояли Демьян, Андрей, толпились воины из свиты, подошли поглазеть слуги из дома – всем было интересно наблюдать за схваткой опытного воина и лекаря с разукрашенным синяками лицом.
Воин опять напал, я снова отбил его удар.
Противник мой внезапно перебросил саблю в левую руку и прыгнул на меня. Меня спасла только моя реакция –
Толпа зрителей взревела от восторга. Да, не простого воина выставил Демьян. Потешиться надо мной хотел, видимо. Ну, будет вам потеха!
Я выдернул из ножен нож и силой запустил его ручкой вперёд, в лоб противнику. Угодил точно, он ещё после прыжка не успел твёрдо встать на ноги.
Я упал на землю перед ним и провёл саблей по штанине с внутренней стороны бедра, вспоров её, даже кожу слегка оцарапал. Остановив саблю у чресел, спросил:
– Продолжать?
Воин оторопело смотрел вниз, на саблю между своих ног и боялся шевельнуться.
Остановив поединок, Демьян захохотал:
– Уел! Молодца! Не был бы лекарем, в свою сотню бы взял! Пошли в трапезную!
Демьян и я направились к дому. На ступенях он обернулся, сказал Андрею:
– А ты чего стоишь? Особого приглашения ждешь?
Андрей пошёл за нами, а воины стали заводить коней в конюшню, по дороге оживлённо обсуждая острые моменты поединка и похлопывая по спине незадачливого ратника.
В сенях меня с Андреем ждал большой медный таз с водой, подготовленный заботливыми дворовыми слугами, стояли девки с кусками белой ткани. С трудом мы омыли побитые лица, смывая запекшуюся кровь и грязь. Андрей морщился, но терпел, когда вода попадала на раны – надолго запомнится негостеприимный прием в приказе и смрад узилища. Я сжимал зубы, отгоняя неприятные воспоминания.
В трапезной уже сидел пьяненький Велимир Татищев. Завидев нас, он встал, покачнулся, бросился всех обнимать.
– Как я рад всех вас видеть!
Велимир подошёл к Андрею, осмотрел его разбитое лицо, покачал головой, перекрестил, прижал к груди.
Затем облобызал Демьяна:
– Не знаю даже, как и благодарить, благодетель.
– Будет, полно! Невиновных людей освободил, виновных наказал! На то государем и поставлен.
Вслед за наместником мы чинно расселись за длинным столом. А стол был славен!
Холодные закуски вроде холодца, да вяленой и копчёной рыбы, кровяной колбасы, да жаренных на вертеле кур да расстегаев с пряженцами, да кваса, пива и вина на столе стояло предостаточно. Но слуги уже несли горячее – щи, уху, молочного поросёнка, фаршированного кашей да яблоками.
Кушать хотели все, особенно мы с Андреем. Вот уж кому было хуже всех. Зубы качались, губы разбиты. Он мог только пить да щи хлебать. Попробовал мясца откушать, так от боли скривился.
Ели и пили долго, до вечера.
Выпивший Демьян кричал:
– Вот они у меня где! – И показывал сжатый кулак.
Мы поднимали тосты за наместника, за Велимира, Татищев в ответ – за меня да за Андрея, что не посрамил род боярский.
«Устали» сильно – так и позасыпали за столом.
К своему удивлению, проснулся раздетым и разутым в постели в гостевой комнате. Не иначе – слуги постарались. Голова просто раскалывалась. Утешало одно – голова болела от выпитого накануне, а не от побоев. И лучше лежать в постели, а не висеть на дыбе. Пригодился наместник, ох как пригодился!
Татищев успел добраться до Демьяна, ну а тот со своим крутым нравом попросту вытащил меня из узилища.
Я встал, поплёлся в отхожее место, умылся и прошёл в трапезную. Здесь уже сидели Велимир и Андрей. По их виду я сразу понял, что я ещё не в худшем положении. И впрямь – когда мы с Андреем приехали, Велимир уже был поддатый, а потом пили все вместе.
Слуги внесли капустный рассол и пиво. Все жадно припали к сосудам – во рту ведь всё пересохло. Не умеем мы пить на Руси – пьём не в меру, а пока не кончится горючее в ёмкостях. А наутро начинаем себя корить – зачем пил последнюю стопку? Явно ведь лишней была.
Мы хорошо поели, немного выпили на дорожку, и нас слегка развезло.
– Ну, пора и честь знать! – Татищев поклонился наместнику, тот поднялся, а за ним и мы.
Мы оделись, вышли во двор. Слуги вывели наших осёдланных лошадей. Выйдя за ворота, мы уселись в сёдла.
Андрей повернулся ко мне:
– Что, так и уедем?
– Что предлагаешь?
– Поехали в Разбойный приказ, морды амбалам намнём.
Если бы я был трезв, наверняка отказался бы. А тут кровь взыграла.
– А поедем!
Татищев попытался нас урезонить.
– Оставьте, пустое. Вас двое, снова ведь побьют.
Андрей упёрся:
– Нет, поедем!
– Ну и чёрт с вами. Сабли да ножи оставьте мне, не то смертоубийство случится. Я на улице подожду, да коней подержу. Хоть и не боярское это дело.
Мы добрались до Разбойного приказа. Дома за два остановились, сняли с себя оружие, поводья от лошадей передали Велимиру.
Андрей зашагал к приказу.
– Стой! Ты чего, голыми руками драться будешь?
Андрей встал и задумался:
– И то правда. У них кулаки, как кувалды, никакого оружия не надо. Бока до сих пор болят. Но и спускать обиду этим гадам не хочу. Может, доску из забора выломать?
– Не, доской драться неудобно. Оглоблю бы найти.
Не говоря ни слова, Андрей перемахнул через соседний забор и вскоре вышел через калитку, неся в руках оглоблю. Положив её поперёк канавы, что тянулась вдоль дороги, прыгнул на неё ногами. Оглобля хрустнула и переломилась пополам.
– Самое то! Держи!