Корсар
Шрифт:
В таверне было шумно, полно народа. В основном сидели моряки с судов, пили, галдели, смеялись, хватая за тонкие талии знойных итальянок. Слышалась разноязыкая речь – английская, арабская, французская, вот только русской не было.
Я подошёл к хозяину, что стоял за стойкой.
– Я из Московии. Не оставляли ли для меня послание?
– Как твоё имя?
– Кожин, Юрий.
– Да, что-то, кажется, было.
Хозяин порылся в ящике и протянул мне свёрнутый лист бумаги. Развернув, я прочитал: «Юрий, мы ушли в Анкону, ищи нас там.
Я повеселел, и у меня сразу поднялось настроение. На радостях заказал жареную рыбу, пасту с соусом и кувшинчик граппы. С трудом нашёл свободное место и жадно набросился на еду.
Когда первый голод был утолён, я приложился к чарке вина и стал прислушиваться к разговорам.
За соседним столиком подвыпившие матросы на английском говорили о завтрашнем отплытии в Пескаро. А ведь это дальше по побережью, чем Анкона.
Я не спеша доел и допил вино, дождался, когда британцы встанут и увязался за ними.
Когда они поднялись на борт своего судна, я подошёл к дневальному матросу:
– Я слышал, вы завтра отплываете в Пескаро.
– Так, сэр.
– Я бы хотел, чтобы меня взяли на судно пассажиром.
– Сейчас позову хозяина.
Спустя какое-то время ко мне по трапу спустился хозяин судна – старый, продубленный ветрами и морской солью английский капитан.
Круглое лицо с красным носом, выдававшим любителя выпить, обрамляли пышные бакенбарды.
Мы договорились, что он возьмёт меня до Анконы – это по пути. Мне даже позволили переночевать на судне, имея в виду, что оно отойдёт рано.
Мне отвели койку в полупустой каюте для пассажиров. Едва бросив под гамак сумку и сняв сапоги, я рухнул и уснул.
Разбудил меня шум, свистки боцмана, топот ног и возня на палубе.
Я встал и по трапу поднялся наверх. Судно готовилось к отплытию – уже сбросили швартовы, матросы подняли носовой косой парус, и мы медленно отошли от причала.
Когда между судном и причалом было уже метров двести или, по-морскому, один кабельтов, на причал выехали конные гвардейцы – всадников десять. Они тут же рассыпались по причалам и стали осматривать корабли.
«Прощай, великий герцог. Опоздали твои гвардейцы – я уже в море. Таким ты, значит, оказался, Франциско Медичи. Ну что ж – Бог тебе судья! И лучше нам впредь не встречаться», – думал я, провожая взглядом снующих по берегу гвардейцев. Чтобы какой-нибудь глазастый из них меня не узрел, я спустился в каюту.
Пассажиром вскоре принесли завтрак – овсяную кашу и тёмное пиво. Овсянка была отвратительной, а пиво – плотным и горчило. По крайней мере, мне оно не понравилось.
Я поднялся на палубу и стал любоваться видами берегов Италии, иногда бросая тревожные взгляды за корму. Нет ли погони? Но море было чистым, лишь рыбацкие лодки сновали взад и вперёд.
К вечеру мы уже входили в гавань Анконы. Капитан решил переночевать здесь. Я расплатился, подхватил свою сумку и сошёл на берег.
Судно купцов я приметил сразу, но пока к нему не пошёл. Вдруг капитан-англичанин увидит, что я направился к русскому кораблю. Бережёного Бог бережёт! Я всегда руководствовался этой пословицей.
Чтобы скоротать время, я забрёл в таверну, подкрепился и стал дожидаться вечера.
Когда начало темнеть, пошёл вдоль причала. Вот и купеческое судно. Вахтенный у трапа узнал меня сразу и удивился моему неожиданному появлению.
– Юрий! А мы только вчера пришли и не ожидали тебя так быстро.
– Купцы на судне?
– А где им быть? Проходи.
Обоих я нашёл в каюте. Они сидели за кувшином вина и пересчитывали монеты, лежавшие на столе.
При моём появлении они на мгновение остолбенели.
– …!?
Сощурив глаза, Кондрат недоумённо оглядывал меня – от запылённых гольфов и башмаков до небритого лица, потом вопросительно посмотрел на Ксандра, не понимая, как я здесь возник.
А я стоял и широко улыбался, радуясь, что снова с дорогими мне загорелыми бородачами.
– Ну, чертяки! Никак не ждали? Списали меня, что ли?
Первым вышел из оцепенения Ксандр. Забыв про деньги, он ринулся ко мне навстречу с широко разведёнными руками, обнял и, похлопывая по спине, снова стал оглядывать моё бледное и пыльное лицо, не веря своим глазам.
– Т-ты как здесь?
По-моему, более дурацкого вопроса он задать не мог.
– На попутном судне, с англичанами пришёл, вы же покинули порт Римини!
– Мы по-честному, ты не подумай дурного, мы, это, – в кабаке ихнем грамотку тебе оставили.
– Нашёл и кабак, и грамотку прочёл, потому и здесь.
Я уселся на рундук и продолжил своё повествование.
– Вот други, к самому герцогу Тосканскому, Франческо Медичи, насильственно попал, во дворце подневольно – безвыездно три месяца был, дочь его лечил. На одну ногу увечная она с детства была, хромала. Можно сказать, что чудо сотворил – удлинил ногу и убрал хромоту. Он, вишь, замуж её собрался выдать за короля Франции, а тут с ногой незадача. Уговорились и об оплате, а как дочку вылечил – так он убить захотел, чтобы всё в тайне осталось. И не заплатил ни гроша! Едва ноги унёс, спасибо, Мария, дочь герцогская, помогла.
– Вот ведь сука какая! – возмутились оба купца коварством герцога. Кондрат сжал кулачищи и тряхнул бородой. – Ты, значит, к ним с добром, а они тебя жизни лишить восхотели?! Вот скажи: есть справедливость на свете?
– Братья-славяне, поесть бы чего русского. Сальца солёного али кулеша.
– Эка хватился. Сало уж кончилось давно, а кулеш команда доела. Время-то уж позднее.
– Ладно, перебьюсь до утра, коль такое дело. А у вас как дела? Судя по монетам – неплохо.
– Какое там! В Римини часть мехов – что шкурками – продали. А то, что в изделиях – шубы, рукавицы – ну никак не идёт. Железо продали почти всё – замки и прочее. Вот сюда перебрались. Сегодня ходили на торг ихний, узнавали что да как. Попробуем завтра поторговать. Пойдёшь с нами?